Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
вторник, 18 ноября 2014
воскресенье, 16 ноября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
среда, 05 ноября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
04.11.2014 в 21:50
Пишет Оле Лукойе.:***
URL записиСильно зацепила прошлая картинка на самайн, так что я отыскала целых ворох иллюстраций этого автора)
Автор liga-marta
читать дальше
Автор liga-marta
читать дальше
понедельник, 03 ноября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
воскресенье, 02 ноября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
01.11.2014 в 06:37
Пишет Elfa Stellae:Аудиокнига "Ходячий замок Хаула", Диана Уинн Джонс
Обожаемый с детства анимэ-фильм "Ходячий замок", как оказалось, был снят на основе книги британской писательницы Дианы Уинн Джонс. Так же как творение Миядзаки, книга написана не только для детей, взрослый найдёт в ней много интересного, в конце концов сказки всем возрастам покорны.)))))
Меня книга впечатлила, может ещё и потому, что я нежно люблю её героев с детства.) Мне захотелось в эту сказку, поэтому и записалась аудиокнига.)
Название: Ходячий замок Хаула / Howl's moving castle
Автор:Диана Уинн Джонс / Diana Wynne Jones
Размер: макси
Жанр: фэнтази
Аудиоверсия:
Чтение, обработка: Elfa Stellae
Записано:10.2014
Длительность:11:20:39 (версия с музыкой)
Disclaimer: Любительская озвучка, выгоды не извлекаю, мой только голос, текст принадлежат автору, музыка композитору.)
Музыкальное оформление из саундреков к фильму Хаяо Мядзаки "Ходячий замок", композитор Joe Hisaishi.
скачать:
ссылка на папку архивов с музыкой
ссылка на папку архивов без музыки
если не скачивается папкой, ссылки на архивы отдельно
с музыкой
без музыки
URL записи Обожаемый с детства анимэ-фильм "Ходячий замок", как оказалось, был снят на основе книги британской писательницы Дианы Уинн Джонс. Так же как творение Миядзаки, книга написана не только для детей, взрослый найдёт в ней много интересного, в конце концов сказки всем возрастам покорны.)))))Меня книга впечатлила, может ещё и потому, что я нежно люблю её героев с детства.) Мне захотелось в эту сказку, поэтому и записалась аудиокнига.)
Название: Ходячий замок Хаула / Howl's moving castle
Автор:Диана Уинн Джонс / Diana Wynne Jones
Размер: макси
Жанр: фэнтази
Аудиоверсия:
Чтение, обработка: Elfa Stellae
Записано:10.2014
Длительность:11:20:39 (версия с музыкой)
Disclaimer: Любительская озвучка, выгоды не извлекаю, мой только голос, текст принадлежат автору, музыка композитору.)
Музыкальное оформление из саундреков к фильму Хаяо Мядзаки "Ходячий замок", композитор Joe Hisaishi.
скачать:
ссылка на папку архивов с музыкой
ссылка на папку архивов без музыки
если не скачивается папкой, ссылки на архивы отдельно
с музыкой
без музыки
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
четверг, 30 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
среда, 29 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
вторник, 28 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
понедельник, 27 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
23.07.2014 в 20:59
Пишет Alexandera:Все дело в галстуках)
Я не слэшер, я не слэшер
URL записиЯ не слэшер, я не слэшер
23.07.2014 в 20:31
Пишет Vittoria Vetra:В мелочах вся соль XD
URL записи23.07.2014 в 10:59
Пишет Crisl:Блин...
Всего-то поменять местами такую мелочь и шутка удалась и история готова
URL записиВсего-то поменять местами такую мелочь и шутка удалась и история готова
23.07.2014 в 10:51
Пишет erytelluris:Извините, у меня истерика xDD
URL записи
20:34
Доступ к записи ограничен
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
я Род
Род
21 февраля-20 марта
Часто в сказаниях Род называется первоосновой и творцом Вселенной. Также Род, как ряд потомков, вышедших из одного начала, символизирует единство всего живого в мире. Те, кто родился под покровительством Рода, нередко ощущают свою сопричастность всему в мире и свою взаимосвязь со всеми людьми.
Мало того, осознаваемая или не осознаваемая, эта сопричастность является основой жизни и благополучия людей этого месяца. Они лучше всех умеют на деле воплотить принцип: "если хочешь что-то изменить - изменись сам".
Эти люди - жертвы самих себя и других. Восприимчивы. Внутренне богаты. Это самые преданные и привязчивые люди. Интуиция преобладает над интеллектом. Они предпочитают, чтобы их выбрали. Преданные, покладистые и прощающие партнеры. Род покровительствует мудрым, постигнув всю премудрость трех миров: небесного, земного и подземного.
Такой человек с рождения отлично знает психологию, в том числе психологию бессознательного, насквозь видит тайные мотивы поведения других людей. То, что человек произошел от животных, для него очевидно, он чувствует кровное родство с живой природой.
А в природе в эти дни все пробуждается для любви. Поэтому стихийная сексуальность его очень сильна. Если этот человек пускает в ход свои чары, то бывает трудно устоять. В любой области жизни он может запутать ближнего и сбить его с пути. Но сети его не только губительны, но и целительны: никто лучше мудрого Рода не наставит на путь истинный. Любя и понимая всех, не гнушаясь никем и не боясь спуститься в самый ад, Род выводит живые души из мрака.
Это самый загадочный знак. Туманен и загадочен для многих путь людей этого знака. Люди, родившиеся в это время, самые страстные любовники и любовницы, иногда кажется, что в них, буквально, кипит кровь от переизбытка чувств.
Остальные знаки славянского гороскопа.
Род
21 февраля-20 марта
Часто в сказаниях Род называется первоосновой и творцом Вселенной. Также Род, как ряд потомков, вышедших из одного начала, символизирует единство всего живого в мире. Те, кто родился под покровительством Рода, нередко ощущают свою сопричастность всему в мире и свою взаимосвязь со всеми людьми.
Мало того, осознаваемая или не осознаваемая, эта сопричастность является основой жизни и благополучия людей этого месяца. Они лучше всех умеют на деле воплотить принцип: "если хочешь что-то изменить - изменись сам".
Эти люди - жертвы самих себя и других. Восприимчивы. Внутренне богаты. Это самые преданные и привязчивые люди. Интуиция преобладает над интеллектом. Они предпочитают, чтобы их выбрали. Преданные, покладистые и прощающие партнеры. Род покровительствует мудрым, постигнув всю премудрость трех миров: небесного, земного и подземного.
Такой человек с рождения отлично знает психологию, в том числе психологию бессознательного, насквозь видит тайные мотивы поведения других людей. То, что человек произошел от животных, для него очевидно, он чувствует кровное родство с живой природой.
А в природе в эти дни все пробуждается для любви. Поэтому стихийная сексуальность его очень сильна. Если этот человек пускает в ход свои чары, то бывает трудно устоять. В любой области жизни он может запутать ближнего и сбить его с пути. Но сети его не только губительны, но и целительны: никто лучше мудрого Рода не наставит на путь истинный. Любя и понимая всех, не гнушаясь никем и не боясь спуститься в самый ад, Род выводит живые души из мрака.
Это самый загадочный знак. Туманен и загадочен для многих путь людей этого знака. Люди, родившиеся в это время, самые страстные любовники и любовницы, иногда кажется, что в них, буквально, кипит кровь от переизбытка чувств.
Остальные знаки славянского гороскопа.
суббота, 25 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
25.10.2014 в 11:11
Пишет Меррил:Всем субботы!
Самая лучшая рифма к слову «работать» – «не надо».
Отпад-видео, море энергии, океан эмоций
и позитивные картинки!
А еще мы сегодня переходим на "зимнее" время, и по утверждению дорогого правительства "В самый последний раз!"
URL записиСамая лучшая рифма к слову «работать» – «не надо».
Отпад-видео, море энергии, океан эмоций
и позитивные картинки!
А еще мы сегодня переходим на "зимнее" время, и по утверждению дорогого правительства "В самый последний раз!"
пятница, 24 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
web.archive.org/web/20120621014812/http://snape...
Ключи наследника
Глава 1. Часть 1. Саламандра и черепаха
Я сам себя
Не обретаю в собственной груди;
Не только трон - я суть свою утратил
И впал в ничтожество.
Дж.Киттс,
«Гиперион»
- Это что? – Гарри оглядел расставленные на полу корзинки. Они заполнили всю приемную в Отделе Помощи и Содействия Сквибам и Малоимущим Магам (ОПСоСМАМаг – название еще хуже содержания, - не так часто встречается даже в Министерстве). Корзинки уходили в непроглядную даль ровными рядами и все были заполнены одинаковыми коробками конфет, свертками с носовыми платками, вязаными комками неопределенной формы, шевелящимися лягушками и дешевыми Самоочищающимися Губками. Последние пели. Не все и не хором – Слава Мерлину, но старательно и пискляво.
Миссис Поттер перешагнула одну, с особенным чувством завывавшую корзинку и подняла с пола бумажный пакет.
- Это рождественские подарки.
- Я вижу, - сухо отозвался её муж и незаметно пнул – ну, совсем легонечко, - выводивший очередную фальшивую ноту подарок.
- Конфеты, саморастягивающиеся свитера, само…
-…очищающиеся и гнусно орущие Губки. И для кого это все?
- Вот список, - Гермиона из угла показала ему длинный свиток, - рождественская благотворительная акция Министерства. Каждая малоимущая семья и каждая семья, где есть ребенок-сквиб, получит корзину с подарками.
- Ясно.
- Кому нужны эти дрянные Губки? – встрял Рон.
- Даже я взяла домой пару штук, - отрезала супруга.
Рон вздохнул.
- Мы собираемся на обед, - угрюмо сообщил Гарри, - пойдете?
- Ты же видишь, - Джинни вздохнула, - нас двое, а корзинок еще…
- Миллион миллиардов триллионов, - Джеймс вынырнул из-под её локтя, и она подхватила сына на руки, засмеявшись.
- Нет, сладкий, всего лишь пара тысяч.
- Поверить не могу, что все это кому-то пригодится, - буркнул Рон.
- Ты не успокоишься, пока не испортишь нам вечер, правда? Вот, купи что-нибудь перекусить и возвращайся. Только смени гнев на милость.
Гермиона сунула деньги в нагрудный карман его жилета и неласково чмокнула покрытую рыжеватой щетиной щеку.
- Мы скоро вернемся, - Рон ухватился за Гарри, словно за спасительную соломинку, и потащил его к двери.
Через час, с коробками китайской еды, банками шипучки в руках и с парой бутылочек пива в желудках, они вернулись в приемную ОПСоСМАМаг. Корзинок меньше не стало, губки молчали, а Джинни и Гермиона, хмурясь, изучали свой бесконечный пергамент.
- Что? Запутались в списках?
Рон присел на свободный от подарков край стола. Джеймс Сириус тут же забрался к нему на колени. Гарри расставил коробки на стульях.
Наклонился, чтобы поцеловать рассерженную жену, и, где-то между прикосновением губ к прохладной, нежной щеке и улыбкой, покосился на аккуратные строки списка.
- «Малфой»?! Это что, опечатка?
Джинни отодвинулась от него и уставилась в список.
- Да нет. Где ты увидел?
- Вот. Макквакус, Макензи, Мальхиседек. Малфой.
- Это… - его жена еще трогала пальцами место поцелуя, но глаза её уже бегали по строчкам с фамилиями.
- Ну, и что? В прошлом году они тоже были в списках, - сказала Гермиона, сдувая челку со лба.
- В списках сквибов?
- Почему это всех так интересует? – Рон поднял банку с шипучкой, - почему никого не интересует… еда? – он жестом фокусника открыл коробку.
Оттуда выпорхнул кривобокий бумажный дракончик, и Джеймс погнался за ним и по пути свернул несколько корзинок – поднялся обычный переполох. Наконец, когда все разобрали свои обеды, по нескольку раз поменяли свинину на говядину, а говядину на креветки, когда были открыты банки с газировкой и отловлены все новогодние драконы, Гермиона, жуя, сказала:
- Да, точно. Были и в прошлом году.
- И? – Гарри пошевелил палочкой в своей лапше, - почему?
- Да никто как-то особо… Наверное, содержать Малфой Мэнор стало накладно, - она ухмыльнулась.
- Ерунда, - убежденно заявил Рон, - все ушло на штрафы и взятки, после расследования-то. И после Азкабана.
- Да не было никакого расследования.
- Н-да? Это ты не знаешь просто.
- Ну хорошо, допустим. Во всяком случае, поверить, что Малфои – сквибы? О, нет.
- Точно, - Джинни закивала, - Джейми, дорогой, не надо баловаться с…
- ААААА!!!
Острый перец, который его сын пытался проткнуть палочкой, наконец, сдался на милость победителя и отправил свой прощальный привет. К чести Джеймса Сириуса следовало заметить, что он лишь заорал и подпрыгнул, и не пролил ни слезинки, не считая тех, что градом текли из пораженного перечным соком глаза. Джинни и Гермиона с должным хладнокровием бросились промывать боевую рану. Гермиона бормотала остужающее заклятие. Рон и Гарри, переглянувшись, сделали по большому глотку.
Во всей это суете подзабытый список одариваемых так и остался лежать на краю стула. Гарри поднял его.
Рон, заглянув ему через плечо, провел палочкой по «Мальхиседеку».
- Я думал, они уже… Того.
- Чего – того?
- Ну… это… вроде как, старинная история.
- Может, это семья привидений.
Напротив фамилии проступили ровненькие печатные буквы:
Каир, Аль-Джезари, 18, спросить тетушку Файрузу.
- Ах, это адрес?
- Разумеется, адрес, - Джинни, прижимая сына к себе, кивнула на пергамент, - это списки для доставщиков.
- Я думал, что совы будут разносить.
- Нет, это делают гномы. Добровольные помощники ОПСоСМАМаг.
- Ясно. Ну что, приятель, досталось тебе?
- Ага, - радостно сообщил Джейми, - я чуть не умер.
- Во всяком случае, глазом рискнул. В следующий раз будь осторожен. У этих перцев жуткий характер. Помню, я однажды попал в истори…
Гарри дотронулся палочкой до нужной строки.
Тесс, Шотландия, дом 12 по Чапель-стрит.
NB звонить 4,5 раза.
***
На следующий год адрес был таким:
Лонг Мидоу, Уэльс, дом 17 по Ангор-стрит.
Звонить 4,5 раза.
***
А год спустя он не выдержал.
В списке по прежнему была только фамилия, и новый адрес:
Солуэй Хилл, Шотландия, дом 10.
Звонить 4,5 раза.
- Сколько можно переезжать? – сказал он скорее самому себе, но Джинни услышала.
- Что? Что ты сказал, милый?
- Малфой, - с неохотой проговорил Гарри, разглядывая ровные буквы. Куда подевалось название улицы? Или проклятый Солуэй Хилл состоял всего из одной улицы? Десяток домов, жмущихся друг к другу посреди каменистых, покрытых вереском и всякой низкорослой дрянью, пустошей. Море, такое серое, неласковое, хмурое, что впору запроситься с берега на борт любого суденышка, пусть даже плывущего прямиком в Азкабан.
Мерлин Великий, о чем это я? Дурь какая.
- Малфой, - повторил он, сворачивая пергамент и возвращая его Гермионе, - опять в этих списках. И что это означает, «4,5 раза», горгулья его забери?
- Честно говоря, - Джинни выпрямилась, провела тыльной стороной ладони по брови, - мы даже не знаем, о каком конкретно Малфое здесь написано.
- Три года дарили им подарки и даже не задумывались?
- Это список малоимущих, - Гермиона НЕ оправдывалась, и, как всегда, когда она это НЕ делала, в словах её были и вина, и вызов, - а уж как они в нем оказались - не наше дело.
- Я думал, ОПСоСМАМаг занимается тем, что…
- Гарри, подай мне вот этот мешочек. Спасибо, - если за эти годы Гермиона оправдываться так и не научилась, то Джинни в совершенстве овладела искусством переводить разговор.
Гарри не мог в точности сказать, раздражает это его или забавляет. Во всяком случае, он никогда не настаивал на продолжении.
Это было мудро с его стороны, он так считал. Мудро, зрело и правильно.
И тем более сейчас…
- Я просто думал, что в Министерстве хоть что-то об этом знают, - слова вырвались прежде, чем он смог сполна насладиться собственной мудростью.
- Конкретно о Малфое – ничего, - буркнула Гермиона.
К счастью, на втором году рождественского одаривания, до ОПСоСМАМаг дошла вся неприятная правда о пою… об орущих во всю глотку Губках. В корзинках стало больше конфет и странных шерстяных комочков. В некоторых появились игрушки. И даже книги. Простенькие, дешевые раскраски с прыгающими со страницу на страницу жабами и хорьками. Мило, но мало – сказал нетактичный Рон, но в прошлом году он сломался и в ОПСоСМАМаг теперь заглядывал только по большой необходимости, и уж точно – не в канун Рождества.
А еще грелки для ушей (самонагревающиеся, но упорно молчащие), курительный табак и мягкие самоподползающие тапки – воображения Гарри не хватало, чтобы представить себе Люциуса с трубкой и в тапочках или Нарциссу в уродливых меховых наушниках. Он усмехнулся – в том числе и неотвязности этих мыслей.
Почему, ради всего волшебного, каждое Рождество вместо того, чтобы подумать о подарках для детей, жены, Молли и всех остальных – он думает о Ма… об этом?
- Н-ну. И где его корзинка?
- Чья корзинка, Гарри?
- Малфоя.
- Что?
Обе женщины подняли головы.
- Я отнесу. Не все же гномам мучиться, - и Гарри Поттер улыбнулся своей самой фальшивой, самой неискренней улыбкой.
***
- Не думаю, что эта идея мне нравится, - Джинни присела на край его стола, и Гарри, вздохнув, отодвинул стопку бумаг, - но, если ты хочешь…
- Мне просто интересно, - пробурчал он, утыкаясь в длинный список заклятий.
- Интересно - что?
- Не знаю. Почему все так… все так случилось. И почему, - он поскреб висок кончиком пера, - почему «звонить четыре с половиной раза».
Джинни наклонилась к нему – близко-близко, он чувствовал её запах – сладкой выпечки, луговых цветов.
- Эй. Эй, ты мне все бумаги свалишь.
- А я не пытаюсь порядок навести, - она тихонько фыркнула, - «четыре с половиной раза». Да мало ли у волшебников причуд. У чистокровных – тем более. Неужели это самая странная?
Гарри снял очки и смотрел в её глаза, замечая искорки золотого и серого: словно вкрапления пирита и слюды в теплом камне.
- Нет. Не самая.
- Обещаешь вернуться к ужину?
- Обещаю даже раньше.
- Как насчет еще… кое-чего?
- Гм? Ты имеешь в виду безумный, головокружительный…
Джинни наклонилась еще ближе, и свитки пергамента с верхней стопки все-таки скатились на пол. Гарри было все равно, потому что теплые губы коснулись его рта, и он обхватил руками её голову, под пальцами у него было мягко, и шелковисто, и нежно, и…
Она чуть отодвинулась. Золотых искорок стало определенно больше. Джинни коротко засмеялась:
- Безумный, головокружительный поход в Гринготтс, о да.
Гарри несколько секунд растерянно моргал. Потом медленно откинулся в кресле и так же медленно, скорчив гримасу, нацепил очки обратно.
- Я про закладную совсем забыл.
- Ну так я напоминаю. Милый.
- Отлично, - буркнул он, - Малфой, вернуться к ужину, и успеть в банк. Получу награду как самый быстрый волшебник в мире?
Джинни, соскочив со стола и одергивая юбку, только хихикнула:
- Награду? Я что-нибудь придумаю.
***
Гоблин за стойкой был из молодых – лет триста, не больше. За ухом у него торчало гусиное перо с обгрызенным, почерневшим кончиком. На носу криво и нелепо сидели очки. На жилетном кармане, так же криво, была прицеплена табличка –
«Шорох Райт, ассистент младшего помощника по закладным», буквы в имени и фамилии то и дело переползали с места на место.
Гарри вообще не был уверен, что прочел правильно.
- Вот здесь, - загнутый коготь постучал по пустой строке, - и здесь. И здесь.
Гарри вывел все три подписи волшебным пером. Положил на прилавок монетки и, ожидая, что Шорох их пересчитает, уставился на сырые стены.
- Значит, Рождество, - неопределенно промямлил гоблин, пряча бумагу в сейф, - Рождество, значит.
- Да, - сухо отозвался Гарри. Разговорчивостью служащие банка никогда не блистали, а значит, гоблин либо был сильно не в духе, либо… А что «либо»? Он просто был не в духе.
Гарри прикинул, стоит ли быстренько сотворить какое-нибудь защитное заклинание, когда гоблин, вздохнув, продолжил:
- До вас вот, например, была эта… как её? Миссис Малфой. Все носит и носит. Носит и носит.
- Что носит?
- Фамильные драгоценности, вот что. Браслетики, кольца, подвесочки, брелочки. В каждом считай, что по пяти заклинаний на все случаи жизни. Умаешься даже расколдовывать. А она все носит, - гоблин почесал зеленую поросль на затылке и неуверенно добавил, - и носит. Фря какая.
- Миссис Малфой? Нарцисса Малфой?
- Да нет же. Та, которая, вот вы говорите, отсидела… поди, и не знает, что эта творит. Это жена ихняя.
Гарри даже головой потряс, но ничего не прояснилось.
- Чья жена?
- Да ихнего сыночка. Был такой. Ходил тут. Белобрысый. Как все они. Задерет подбородок и шляется. Но, правду сказать, бранзулетками не раскидывался. А тут. Жена его. Изумру-у-уды, - с осуждением протянул Шорох, - за сущие кнаты отдает. А кому отдает? Нам отдает, - тут он невольно улыбнулся.
Было видно, как в молодом гоблине боролись два глубоких, искренних чувства – любовь к наживе и осуждение мотовства.
Поскольку ни одно из чувств победить не могло, зеленая его физиономия застыла в каком-то неопределенном выражении. От натуги у него даже уши слега шевелились.
- Жена младшего Малфоя?
- Да-с. Снесла сюда полсундука, и еще понесет. Вот как бывает. Ходют и ходют. Носют и носют.
- М-да, - Гарри посмотрел на кучку непересчитанных кнатов.
Если бы ему не попался этот разговорчивый Шорох, он бы ничего не знал до конца своего короткого путешествия.
Теперь, вроде, все было ясно: Панси (а кто еще может быть?) успешно проматывает состояние своего муженька, старшие Малфои влачат жалкое существование где-то на севере Шотландии.
Гарри шагнул на улицу и подставил лицо колючему декабрьскому ветру.
«Белые павлины, - подумал он, - Павлины. Ну надо же».
***
Солуэй Хилл оказался крошечным стылым поселком. Несколько домов вдоль улицы без названия. Почта и кафе – в единственном двухэтажном доме из почерневшего кирпича. Заброшенная часовня на пригорке.
Гарри прошел по нырявшему вниз холму, миновал почту, длинный низенький палисад, и дома закончились. В низине перед ним торчала выкрашенная в зеленый цвет телефонная будка. Дорога, петляя, уходила к морю.
Он зашагал по мелкому красноватому щебню, ни о чем особенно не размышляя. Ветер приносил запахи морских глубин и холодной, тяжелой воды. В местах, подобных Солуэй Хилл, море было не видом с открытки, не соединением запахов, звуков – оно становилось живым, огромным существом, что стоит прямо за спиной и дышит то ровно, то прерывисто, и вот-вот обхватит своими скользкими многотонными лапами.
Так, с ощущением моря за плечами, хотя и двигаясь через холмы к нему навстречу, он добрался до развилки. И, наконец, увидел дом номер десять.
Чтобы его не перепутали с (несуществующими, впрочем) домами номер девять и одиннадцать, к калитке прибили проржавевший номер. Калитка была приоткрыта, забор, весь опутанный вьюнком и ежевикой, никаких видов не скрывал.
Дом номер десять в Солуэй Хилл оказался маяком. Заброшенным, судя по облезлой краске и гниющим доскам крыльца.
Маяк состоял из сложенной из белого камня вышки и низенького, довольно убого строения вокруг. Тут и там просела крыша, тут и там окна съехали к самой земле, но кое-где крышу и стены подпирали длинные шесты из плавня – больше всего эта выбеленная ветром и солью конструкция смахивала на пышно присборенную балетную пачку.
Под его ботинками доски крыльца слегка застонали. Гарри поставил корзину и потянулся к замызганной веревочке, свисавшей рядом с дверью. На несколько мгновений замер. Четыре с половиной раза?..
Пожал плечами и взялся за узелок на конце веревки.
Прежде чем он успел что-нибудь сделать, раздалась первая мелодичная трель. Затем – еще одна. И еще. Гарри выпустил веревку, но трель продолжилась. Наконец, после паузы, началась и резко оборвалась.
Стало тихо. За спиной шелестели жухлые зимние травинки и где-то вдали, хрипло и раздраженно, переругивались чайки.
Но в доме, несмотря на точнехонько исполненное пожелание насчет четырех с половиной звонков – не раздалось ни звука. Ни шороха, ни скрипа, ни движения. Ничего.
Хотя он был немного разочарован и даже слегка разозлен, Гарри чувствовал и смутное облегчение: что тут поделаешь.
Малфои уехали, оставив заклятие на звонке, вновь отправились в неведомое, явно не слишком веселое, путешествие.
Белые павлины. Мерлин ты мой.
Гарри постоял, раскачиваясь с пятки на носок. Поддавшись необъяснимому хулиганскому порыву, приложил ухо к деревянной двери. Показалось, что слышит, как жучки прогрызают свои ходы во влажной, разбухшей плоти древесины. Да море зашумело сильнее, пойманное в ловушку между ухом и доской.
И в тот момент, когда он закрыл глаза, чтобы лучше прислушаться, дверь распахнулась.
Дверь открывалась внутрь, а потому, хотя и успев отпрянуть, и даже удержать равновесие, Гарри, должно быть, выглядел перед хозяином весьма глупо. Впрочем, и сам хозяин маяка…
- Малфой? – и в ту же секунду Гарри чуть не шлепнул себя по физиономии, потому что более идиотского возгласа для того, кто только что пытался попасть в дом Малфоев, и выдумать было нельзя.
Но перед ним стоял вовсе не Люциус.
Гарри сощурился, по старой памяти собирая себя, сжимаясь, словно для обороны, а то и для атаки.
Перед ним стоял тот, кто, по идее, должен проматывать фамильные драгоценности в злачных магических местах. Он так и подумал – «злачных».
В это определение маяк Солуэй Хилл не входил.
Драко смотрел настороженно, хоть и без агрессии. Ухватился за ручку двери, словно опасаясь выпустить её из пальцев и потерять контроль над (уже очевидно, что непрошенным) гостем.
Гарри пошевелил плечами, пытаясь расслабиться, вдохнул, поднял корзинку двумя руками.
- Вот.
Драко таращился на него поверх пестрых свертков и трепыхавшейся на ветру полоски серпантина.
- Это рождественская акция, - Гарри кашлянул, - ОПСоСМАМаг раздает рождественские корзинки. На… на Рождество. В-общем. С Рождеством.
Он вяло подумал о том, сколько раз еще сможет произнести «рождество» в одном коротеньком предложении, прежде, чем почувствует себя окончательно и бесповоротно – идиотом-номер-один-в-волшебном-мире.
Малфой неуверенно улыбнулся. Улыбка оказалась странной: она тронула только губы, так и не добравшись до глаз.
- Спасибо, - просто сказал он.
Ветер все еще трепал несчастную позолоченную ленточку, а Гарри смотрел на знакомое – и оказавшееся вдруг таким чужим – лицо.
С годами Драко стал… Похожим на Люциуса? Нет, не так. Лицо его, длинное, породистое, с большим подбородком, все же не было лицом отца. Нос короче, чем у Люциуса, без хищной горбинки. Высокие, казавшиеся даже чуть вдавленными, скулы. Пухлая нижняя губа, мягкая линия рта. Даже складки у губ не делали его жестким или жестоким. Глубоко посаженные глаза, и дугами, не вразлет - брови.
Лицо это сейчас было закрытым, замкнутым – словно Драко смотрел не столько на Поттера, сколько в самого себя.
Это выражение малфоева лица он тоже помнил – с того года, когда ему довелось спасти мир…
И Драко. Да. И его тоже, вместе со всеми остальными.
Гарри, тряхнув головой, наконец, опустил корзину. Малфой не сделал движения, чтобы забрать. Все так же стоял, вцепившись в ручку двери, и ветер шевелил белые – выбеленные до прозрачно-серого, как и стены его странного жилища, - волосы.
- Так мне… можно войти?
Малфой вздрогнул, несколько секунд Гарри казалось, что он захлопнет дверь или предложит ему убираться прочь – и захлопнет дверь.
Затем отодвинулся, пропуская гостя.
Пробормотал заклинание, корзина влетела в тесную темную прихожую, чуть не сбив Гарри с ног. Дверь захлопнулась, где-то в глубине дома звякнул колокольчик.
В темноте, едва ли не на ощупь, с тоской вспоминая правила этикета, по которым не очень-то вежливо, едва переступив порог, орать «Люмос!», Гарри двинулся вперед. И вскоре оказался в гостиной. Точнее, некогда здесь была гостиная – а сейчас это была просторная, но необжитая комната с камином и дырой в потолке. Дыра, впрочем, имела свое предназначение – в неё и дальше – в головокружительную высоту маяка – поднималась винтовая лестница.
Гарри огляделся. Камин выглядел нечищеным лет сто. Обитый потертым синим бархатом диван лишился одной ножки, стоял криво и шатко. На круглом столике в углу высились картонные коробки. Полукруглые окна были завешены газетами, а там, где газет не хватило, старались артели пауков.
- Ты… здесь живешь?
- Как видишь, - ровным голосом проговорил Малфой, и лицо его осталось непроницаемым и отрешенным. Словно его не задевала собственная бедность. Да не бедность, а нищета. При этой мысли Гарри вспомнил о гоблине из Гринготтса.
- А твои родители? Они тоже здесь живут?
Драко сунул руки в карманы и посмотрел куда-то поверх плеча Гарри.
- Нет. Они живут в Малфой-Мэнор.
- Понятно, - сказал Гарри, хотя решительно ничего не понял, - значит… Живешь тут. И… эээ… как?
- Чаю? – внезапно осведомился Малфой.
- Что?
- Хочешь чаю?
Гарри оглядел диван и с сомнением покосился на хозяина.
- А тут… можно сесть?
- Да, - сказал Малфой.
Гарри сел, пружины в диване скрипнули, но выдержали, а из-за двери вырулил какой-то несуразный комок шерсти и, сопя, подкатил к гостю. Из зеленоватых зарослей густого меха, протягивая гостю поднос, торчали две тонкие ручонки. На подносе, рядом с кружкой, красовалось блюдце с двумя скукоженными печеньями.
- Прошу вас, - пискнул зеленый зверь, и Гарри вежливо кивнул.
- Благодарю.
Он взял кружку, а блюдце примостил у себя на коленях. Комок зеленой шерсти совершил странное движение, отдаленно напоминающее книксен, и укатил обратно. Там, за дверью в покосившихся петлях, вскоре раздалось звяканье посуды и свисток чайника.
- Это…? – Гарри поднес кружку к губам.
Малфой, присев на колченогий табурет напротив, мотнул головой в сторону кухни:
- Морская нечисть. Домовые в старинных русалочьих домах.
- Что же он у тебя делает? Ты не русалка, - Гарри осторожно усмехнулся и подул на чай.
Драко улыбнулся:
- Нет. Не русалка.
Гарри решил, что на этом Малфой свою тираду и закончит, но тот, подумав, добавил:
- Джонас тут живет. Он зажигает маяк.
- Вот как? А … ты тут один?
Малфой наклонился вперед, поставив локти на колени, низко опустив голову – так, что Гарри мог только разглядывать его макушку.
- Нет, - сказал Драко своим ботинкам.
Гарри осторожно откусил от печенья.
- Я живу со своим сыном, - сказал Драко, по-прежнему не поднимая головы, - и ты это знаешь, потому что принес корзину. Поттер.
Чертово печенье. Оно увязло в зубах, заполнив рот вкусом замазки и запахом имбиря и водорослей. Гарри пришлось сделать усилие, чтобы проглотить.
- Я не знал. Действительно ничего не знал. У тебя есть сын? Жена?
- Да, есть, - Малфой поднял на него взгляд, - у меня есть семья. Что в этом такого?
- Эти подарки, это для… твоей семьи? Почему?
- Что – почему?
- Ну, я… Я думал, что…
- У нас некоторые финансовые затруднения, - не без труда проговорил Драко.
- Правда? Я сегодня был в Гринготтс и там…
- Они ошиблись.
- Прости? Гоблины в банке – ошиблись?
- Они ошибаются. Это неправда. Неправда. И я думаю, что тебе пора.
Гарри поднялся, ничуть не удивленный тем, что Малфой, наконец, собрался с духом и решил его выгнать. Хороших манер белобрысое семейство требовало от других, себя таковыми редко утруждало.
- Ладно. Извини. Это не моё дело, да мне, честно говоря, и все равно. Джинни будет рада, что с еще одним адресом в этом году покончено, вот и всё.
- Ты поэтому сюда пришел?
- Конечно, - Гарри вгляделся в бледную физиономию, - а ты что вообразил? Что я вынюхиваю подробности ваших семейных дрязг?
- Нет у нас никаких дрязг, - отрезал Драко.
- Хорошо. Тогда тем более… Желаю приятного Рождества.
Он двинулся к выходу, чувствуя себя в своем праве, вынул палочку и произнес заклинание. При свете коридор оказался узким, пыльным, от пола до потолка были приколочены полки. Чего здесь только не валялось - банки, мотки веревки, керосиновые лампы, чугунные утюги, какие-то проржавевшие детали, жестяные коробки, даже пара пластмассовых пупсов.
- Драко? – Гарри у двери обернулся.
Тот стоял, освещенный жидкими тусклыми лучами из гостиной, стоял, не шевелясь. Только нижняя губа выпятилась пуще прежнего.
- А сколько лет твоему сыну?
Малфой заморгал, быстро-быстро, и даже оглянулся на комнату, как будто искал подмоги.
- Четыре года, - сказал он, наконец, без всякого выражения, разглядывая какую-то засохшую дрянь на полке рядом с собой.
Гарри дружелюбно – хотя и совершенно зря, потому что Драко на него все равно не смотрел, - улыбнулся.
- Ровесник моего младшего.
Эта новость никакого впечатления на Малфоя не произвела. Он только дергал плечами и топтался на месте, как будто сдерживаясь, чтобы не отправить Гарри наружу посредством магического пинка.
- До свидания, - Гарри проговорил уже без улыбки, но все так же мягко.
Он вышел, и ветер тут же бросился к нему, шлепнул по щеке, приник к спине, забравшись под куртку, взъерошил волосы, забил нос запахами соли и рыбного супа. Дверь за ним захлопнулась – может, от порыва ветра, а может, Драко в раздражении все-таки сотворил заклинание.
***
Ключи наследника
Глава 1. Часть 1. Саламандра и черепаха
Я сам себя
Не обретаю в собственной груди;
Не только трон - я суть свою утратил
И впал в ничтожество.
Дж.Киттс,
«Гиперион»
- Это что? – Гарри оглядел расставленные на полу корзинки. Они заполнили всю приемную в Отделе Помощи и Содействия Сквибам и Малоимущим Магам (ОПСоСМАМаг – название еще хуже содержания, - не так часто встречается даже в Министерстве). Корзинки уходили в непроглядную даль ровными рядами и все были заполнены одинаковыми коробками конфет, свертками с носовыми платками, вязаными комками неопределенной формы, шевелящимися лягушками и дешевыми Самоочищающимися Губками. Последние пели. Не все и не хором – Слава Мерлину, но старательно и пискляво.
Миссис Поттер перешагнула одну, с особенным чувством завывавшую корзинку и подняла с пола бумажный пакет.
- Это рождественские подарки.
- Я вижу, - сухо отозвался её муж и незаметно пнул – ну, совсем легонечко, - выводивший очередную фальшивую ноту подарок.
- Конфеты, саморастягивающиеся свитера, само…
-…очищающиеся и гнусно орущие Губки. И для кого это все?
- Вот список, - Гермиона из угла показала ему длинный свиток, - рождественская благотворительная акция Министерства. Каждая малоимущая семья и каждая семья, где есть ребенок-сквиб, получит корзину с подарками.
- Ясно.
- Кому нужны эти дрянные Губки? – встрял Рон.
- Даже я взяла домой пару штук, - отрезала супруга.
Рон вздохнул.
- Мы собираемся на обед, - угрюмо сообщил Гарри, - пойдете?
- Ты же видишь, - Джинни вздохнула, - нас двое, а корзинок еще…
- Миллион миллиардов триллионов, - Джеймс вынырнул из-под её локтя, и она подхватила сына на руки, засмеявшись.
- Нет, сладкий, всего лишь пара тысяч.
- Поверить не могу, что все это кому-то пригодится, - буркнул Рон.
- Ты не успокоишься, пока не испортишь нам вечер, правда? Вот, купи что-нибудь перекусить и возвращайся. Только смени гнев на милость.
Гермиона сунула деньги в нагрудный карман его жилета и неласково чмокнула покрытую рыжеватой щетиной щеку.
- Мы скоро вернемся, - Рон ухватился за Гарри, словно за спасительную соломинку, и потащил его к двери.
Через час, с коробками китайской еды, банками шипучки в руках и с парой бутылочек пива в желудках, они вернулись в приемную ОПСоСМАМаг. Корзинок меньше не стало, губки молчали, а Джинни и Гермиона, хмурясь, изучали свой бесконечный пергамент.
- Что? Запутались в списках?
Рон присел на свободный от подарков край стола. Джеймс Сириус тут же забрался к нему на колени. Гарри расставил коробки на стульях.
Наклонился, чтобы поцеловать рассерженную жену, и, где-то между прикосновением губ к прохладной, нежной щеке и улыбкой, покосился на аккуратные строки списка.
- «Малфой»?! Это что, опечатка?
Джинни отодвинулась от него и уставилась в список.
- Да нет. Где ты увидел?
- Вот. Макквакус, Макензи, Мальхиседек. Малфой.
- Это… - его жена еще трогала пальцами место поцелуя, но глаза её уже бегали по строчкам с фамилиями.
- Ну, и что? В прошлом году они тоже были в списках, - сказала Гермиона, сдувая челку со лба.
- В списках сквибов?
- Почему это всех так интересует? – Рон поднял банку с шипучкой, - почему никого не интересует… еда? – он жестом фокусника открыл коробку.
Оттуда выпорхнул кривобокий бумажный дракончик, и Джеймс погнался за ним и по пути свернул несколько корзинок – поднялся обычный переполох. Наконец, когда все разобрали свои обеды, по нескольку раз поменяли свинину на говядину, а говядину на креветки, когда были открыты банки с газировкой и отловлены все новогодние драконы, Гермиона, жуя, сказала:
- Да, точно. Были и в прошлом году.
- И? – Гарри пошевелил палочкой в своей лапше, - почему?
- Да никто как-то особо… Наверное, содержать Малфой Мэнор стало накладно, - она ухмыльнулась.
- Ерунда, - убежденно заявил Рон, - все ушло на штрафы и взятки, после расследования-то. И после Азкабана.
- Да не было никакого расследования.
- Н-да? Это ты не знаешь просто.
- Ну хорошо, допустим. Во всяком случае, поверить, что Малфои – сквибы? О, нет.
- Точно, - Джинни закивала, - Джейми, дорогой, не надо баловаться с…
- ААААА!!!
Острый перец, который его сын пытался проткнуть палочкой, наконец, сдался на милость победителя и отправил свой прощальный привет. К чести Джеймса Сириуса следовало заметить, что он лишь заорал и подпрыгнул, и не пролил ни слезинки, не считая тех, что градом текли из пораженного перечным соком глаза. Джинни и Гермиона с должным хладнокровием бросились промывать боевую рану. Гермиона бормотала остужающее заклятие. Рон и Гарри, переглянувшись, сделали по большому глотку.
Во всей это суете подзабытый список одариваемых так и остался лежать на краю стула. Гарри поднял его.
Рон, заглянув ему через плечо, провел палочкой по «Мальхиседеку».
- Я думал, они уже… Того.
- Чего – того?
- Ну… это… вроде как, старинная история.
- Может, это семья привидений.
Напротив фамилии проступили ровненькие печатные буквы:
Каир, Аль-Джезари, 18, спросить тетушку Файрузу.
- Ах, это адрес?
- Разумеется, адрес, - Джинни, прижимая сына к себе, кивнула на пергамент, - это списки для доставщиков.
- Я думал, что совы будут разносить.
- Нет, это делают гномы. Добровольные помощники ОПСоСМАМаг.
- Ясно. Ну что, приятель, досталось тебе?
- Ага, - радостно сообщил Джейми, - я чуть не умер.
- Во всяком случае, глазом рискнул. В следующий раз будь осторожен. У этих перцев жуткий характер. Помню, я однажды попал в истори…
Гарри дотронулся палочкой до нужной строки.
Тесс, Шотландия, дом 12 по Чапель-стрит.
NB звонить 4,5 раза.
***
На следующий год адрес был таким:
Лонг Мидоу, Уэльс, дом 17 по Ангор-стрит.
Звонить 4,5 раза.
***
А год спустя он не выдержал.
В списке по прежнему была только фамилия, и новый адрес:
Солуэй Хилл, Шотландия, дом 10.
Звонить 4,5 раза.
- Сколько можно переезжать? – сказал он скорее самому себе, но Джинни услышала.
- Что? Что ты сказал, милый?
- Малфой, - с неохотой проговорил Гарри, разглядывая ровные буквы. Куда подевалось название улицы? Или проклятый Солуэй Хилл состоял всего из одной улицы? Десяток домов, жмущихся друг к другу посреди каменистых, покрытых вереском и всякой низкорослой дрянью, пустошей. Море, такое серое, неласковое, хмурое, что впору запроситься с берега на борт любого суденышка, пусть даже плывущего прямиком в Азкабан.
Мерлин Великий, о чем это я? Дурь какая.
- Малфой, - повторил он, сворачивая пергамент и возвращая его Гермионе, - опять в этих списках. И что это означает, «4,5 раза», горгулья его забери?
- Честно говоря, - Джинни выпрямилась, провела тыльной стороной ладони по брови, - мы даже не знаем, о каком конкретно Малфое здесь написано.
- Три года дарили им подарки и даже не задумывались?
- Это список малоимущих, - Гермиона НЕ оправдывалась, и, как всегда, когда она это НЕ делала, в словах её были и вина, и вызов, - а уж как они в нем оказались - не наше дело.
- Я думал, ОПСоСМАМаг занимается тем, что…
- Гарри, подай мне вот этот мешочек. Спасибо, - если за эти годы Гермиона оправдываться так и не научилась, то Джинни в совершенстве овладела искусством переводить разговор.
Гарри не мог в точности сказать, раздражает это его или забавляет. Во всяком случае, он никогда не настаивал на продолжении.
Это было мудро с его стороны, он так считал. Мудро, зрело и правильно.
И тем более сейчас…
- Я просто думал, что в Министерстве хоть что-то об этом знают, - слова вырвались прежде, чем он смог сполна насладиться собственной мудростью.
- Конкретно о Малфое – ничего, - буркнула Гермиона.
К счастью, на втором году рождественского одаривания, до ОПСоСМАМаг дошла вся неприятная правда о пою… об орущих во всю глотку Губках. В корзинках стало больше конфет и странных шерстяных комочков. В некоторых появились игрушки. И даже книги. Простенькие, дешевые раскраски с прыгающими со страницу на страницу жабами и хорьками. Мило, но мало – сказал нетактичный Рон, но в прошлом году он сломался и в ОПСоСМАМаг теперь заглядывал только по большой необходимости, и уж точно – не в канун Рождества.
А еще грелки для ушей (самонагревающиеся, но упорно молчащие), курительный табак и мягкие самоподползающие тапки – воображения Гарри не хватало, чтобы представить себе Люциуса с трубкой и в тапочках или Нарциссу в уродливых меховых наушниках. Он усмехнулся – в том числе и неотвязности этих мыслей.
Почему, ради всего волшебного, каждое Рождество вместо того, чтобы подумать о подарках для детей, жены, Молли и всех остальных – он думает о Ма… об этом?
- Н-ну. И где его корзинка?
- Чья корзинка, Гарри?
- Малфоя.
- Что?
Обе женщины подняли головы.
- Я отнесу. Не все же гномам мучиться, - и Гарри Поттер улыбнулся своей самой фальшивой, самой неискренней улыбкой.
***
- Не думаю, что эта идея мне нравится, - Джинни присела на край его стола, и Гарри, вздохнув, отодвинул стопку бумаг, - но, если ты хочешь…
- Мне просто интересно, - пробурчал он, утыкаясь в длинный список заклятий.
- Интересно - что?
- Не знаю. Почему все так… все так случилось. И почему, - он поскреб висок кончиком пера, - почему «звонить четыре с половиной раза».
Джинни наклонилась к нему – близко-близко, он чувствовал её запах – сладкой выпечки, луговых цветов.
- Эй. Эй, ты мне все бумаги свалишь.
- А я не пытаюсь порядок навести, - она тихонько фыркнула, - «четыре с половиной раза». Да мало ли у волшебников причуд. У чистокровных – тем более. Неужели это самая странная?
Гарри снял очки и смотрел в её глаза, замечая искорки золотого и серого: словно вкрапления пирита и слюды в теплом камне.
- Нет. Не самая.
- Обещаешь вернуться к ужину?
- Обещаю даже раньше.
- Как насчет еще… кое-чего?
- Гм? Ты имеешь в виду безумный, головокружительный…
Джинни наклонилась еще ближе, и свитки пергамента с верхней стопки все-таки скатились на пол. Гарри было все равно, потому что теплые губы коснулись его рта, и он обхватил руками её голову, под пальцами у него было мягко, и шелковисто, и нежно, и…
Она чуть отодвинулась. Золотых искорок стало определенно больше. Джинни коротко засмеялась:
- Безумный, головокружительный поход в Гринготтс, о да.
Гарри несколько секунд растерянно моргал. Потом медленно откинулся в кресле и так же медленно, скорчив гримасу, нацепил очки обратно.
- Я про закладную совсем забыл.
- Ну так я напоминаю. Милый.
- Отлично, - буркнул он, - Малфой, вернуться к ужину, и успеть в банк. Получу награду как самый быстрый волшебник в мире?
Джинни, соскочив со стола и одергивая юбку, только хихикнула:
- Награду? Я что-нибудь придумаю.
***
Гоблин за стойкой был из молодых – лет триста, не больше. За ухом у него торчало гусиное перо с обгрызенным, почерневшим кончиком. На носу криво и нелепо сидели очки. На жилетном кармане, так же криво, была прицеплена табличка –
«Шорох Райт, ассистент младшего помощника по закладным», буквы в имени и фамилии то и дело переползали с места на место.
Гарри вообще не был уверен, что прочел правильно.
- Вот здесь, - загнутый коготь постучал по пустой строке, - и здесь. И здесь.
Гарри вывел все три подписи волшебным пером. Положил на прилавок монетки и, ожидая, что Шорох их пересчитает, уставился на сырые стены.
- Значит, Рождество, - неопределенно промямлил гоблин, пряча бумагу в сейф, - Рождество, значит.
- Да, - сухо отозвался Гарри. Разговорчивостью служащие банка никогда не блистали, а значит, гоблин либо был сильно не в духе, либо… А что «либо»? Он просто был не в духе.
Гарри прикинул, стоит ли быстренько сотворить какое-нибудь защитное заклинание, когда гоблин, вздохнув, продолжил:
- До вас вот, например, была эта… как её? Миссис Малфой. Все носит и носит. Носит и носит.
- Что носит?
- Фамильные драгоценности, вот что. Браслетики, кольца, подвесочки, брелочки. В каждом считай, что по пяти заклинаний на все случаи жизни. Умаешься даже расколдовывать. А она все носит, - гоблин почесал зеленую поросль на затылке и неуверенно добавил, - и носит. Фря какая.
- Миссис Малфой? Нарцисса Малфой?
- Да нет же. Та, которая, вот вы говорите, отсидела… поди, и не знает, что эта творит. Это жена ихняя.
Гарри даже головой потряс, но ничего не прояснилось.
- Чья жена?
- Да ихнего сыночка. Был такой. Ходил тут. Белобрысый. Как все они. Задерет подбородок и шляется. Но, правду сказать, бранзулетками не раскидывался. А тут. Жена его. Изумру-у-уды, - с осуждением протянул Шорох, - за сущие кнаты отдает. А кому отдает? Нам отдает, - тут он невольно улыбнулся.
Было видно, как в молодом гоблине боролись два глубоких, искренних чувства – любовь к наживе и осуждение мотовства.
Поскольку ни одно из чувств победить не могло, зеленая его физиономия застыла в каком-то неопределенном выражении. От натуги у него даже уши слега шевелились.
- Жена младшего Малфоя?
- Да-с. Снесла сюда полсундука, и еще понесет. Вот как бывает. Ходют и ходют. Носют и носют.
- М-да, - Гарри посмотрел на кучку непересчитанных кнатов.
Если бы ему не попался этот разговорчивый Шорох, он бы ничего не знал до конца своего короткого путешествия.
Теперь, вроде, все было ясно: Панси (а кто еще может быть?) успешно проматывает состояние своего муженька, старшие Малфои влачат жалкое существование где-то на севере Шотландии.
Гарри шагнул на улицу и подставил лицо колючему декабрьскому ветру.
«Белые павлины, - подумал он, - Павлины. Ну надо же».
***
Солуэй Хилл оказался крошечным стылым поселком. Несколько домов вдоль улицы без названия. Почта и кафе – в единственном двухэтажном доме из почерневшего кирпича. Заброшенная часовня на пригорке.
Гарри прошел по нырявшему вниз холму, миновал почту, длинный низенький палисад, и дома закончились. В низине перед ним торчала выкрашенная в зеленый цвет телефонная будка. Дорога, петляя, уходила к морю.
Он зашагал по мелкому красноватому щебню, ни о чем особенно не размышляя. Ветер приносил запахи морских глубин и холодной, тяжелой воды. В местах, подобных Солуэй Хилл, море было не видом с открытки, не соединением запахов, звуков – оно становилось живым, огромным существом, что стоит прямо за спиной и дышит то ровно, то прерывисто, и вот-вот обхватит своими скользкими многотонными лапами.
Так, с ощущением моря за плечами, хотя и двигаясь через холмы к нему навстречу, он добрался до развилки. И, наконец, увидел дом номер десять.
Чтобы его не перепутали с (несуществующими, впрочем) домами номер девять и одиннадцать, к калитке прибили проржавевший номер. Калитка была приоткрыта, забор, весь опутанный вьюнком и ежевикой, никаких видов не скрывал.
Дом номер десять в Солуэй Хилл оказался маяком. Заброшенным, судя по облезлой краске и гниющим доскам крыльца.
Маяк состоял из сложенной из белого камня вышки и низенького, довольно убого строения вокруг. Тут и там просела крыша, тут и там окна съехали к самой земле, но кое-где крышу и стены подпирали длинные шесты из плавня – больше всего эта выбеленная ветром и солью конструкция смахивала на пышно присборенную балетную пачку.
Под его ботинками доски крыльца слегка застонали. Гарри поставил корзину и потянулся к замызганной веревочке, свисавшей рядом с дверью. На несколько мгновений замер. Четыре с половиной раза?..
Пожал плечами и взялся за узелок на конце веревки.
Прежде чем он успел что-нибудь сделать, раздалась первая мелодичная трель. Затем – еще одна. И еще. Гарри выпустил веревку, но трель продолжилась. Наконец, после паузы, началась и резко оборвалась.
Стало тихо. За спиной шелестели жухлые зимние травинки и где-то вдали, хрипло и раздраженно, переругивались чайки.
Но в доме, несмотря на точнехонько исполненное пожелание насчет четырех с половиной звонков – не раздалось ни звука. Ни шороха, ни скрипа, ни движения. Ничего.
Хотя он был немного разочарован и даже слегка разозлен, Гарри чувствовал и смутное облегчение: что тут поделаешь.
Малфои уехали, оставив заклятие на звонке, вновь отправились в неведомое, явно не слишком веселое, путешествие.
Белые павлины. Мерлин ты мой.
Гарри постоял, раскачиваясь с пятки на носок. Поддавшись необъяснимому хулиганскому порыву, приложил ухо к деревянной двери. Показалось, что слышит, как жучки прогрызают свои ходы во влажной, разбухшей плоти древесины. Да море зашумело сильнее, пойманное в ловушку между ухом и доской.
И в тот момент, когда он закрыл глаза, чтобы лучше прислушаться, дверь распахнулась.
Дверь открывалась внутрь, а потому, хотя и успев отпрянуть, и даже удержать равновесие, Гарри, должно быть, выглядел перед хозяином весьма глупо. Впрочем, и сам хозяин маяка…
- Малфой? – и в ту же секунду Гарри чуть не шлепнул себя по физиономии, потому что более идиотского возгласа для того, кто только что пытался попасть в дом Малфоев, и выдумать было нельзя.
Но перед ним стоял вовсе не Люциус.
Гарри сощурился, по старой памяти собирая себя, сжимаясь, словно для обороны, а то и для атаки.
Перед ним стоял тот, кто, по идее, должен проматывать фамильные драгоценности в злачных магических местах. Он так и подумал – «злачных».
В это определение маяк Солуэй Хилл не входил.
Драко смотрел настороженно, хоть и без агрессии. Ухватился за ручку двери, словно опасаясь выпустить её из пальцев и потерять контроль над (уже очевидно, что непрошенным) гостем.
Гарри пошевелил плечами, пытаясь расслабиться, вдохнул, поднял корзинку двумя руками.
- Вот.
Драко таращился на него поверх пестрых свертков и трепыхавшейся на ветру полоски серпантина.
- Это рождественская акция, - Гарри кашлянул, - ОПСоСМАМаг раздает рождественские корзинки. На… на Рождество. В-общем. С Рождеством.
Он вяло подумал о том, сколько раз еще сможет произнести «рождество» в одном коротеньком предложении, прежде, чем почувствует себя окончательно и бесповоротно – идиотом-номер-один-в-волшебном-мире.
Малфой неуверенно улыбнулся. Улыбка оказалась странной: она тронула только губы, так и не добравшись до глаз.
- Спасибо, - просто сказал он.
Ветер все еще трепал несчастную позолоченную ленточку, а Гарри смотрел на знакомое – и оказавшееся вдруг таким чужим – лицо.
С годами Драко стал… Похожим на Люциуса? Нет, не так. Лицо его, длинное, породистое, с большим подбородком, все же не было лицом отца. Нос короче, чем у Люциуса, без хищной горбинки. Высокие, казавшиеся даже чуть вдавленными, скулы. Пухлая нижняя губа, мягкая линия рта. Даже складки у губ не делали его жестким или жестоким. Глубоко посаженные глаза, и дугами, не вразлет - брови.
Лицо это сейчас было закрытым, замкнутым – словно Драко смотрел не столько на Поттера, сколько в самого себя.
Это выражение малфоева лица он тоже помнил – с того года, когда ему довелось спасти мир…
И Драко. Да. И его тоже, вместе со всеми остальными.
Гарри, тряхнув головой, наконец, опустил корзину. Малфой не сделал движения, чтобы забрать. Все так же стоял, вцепившись в ручку двери, и ветер шевелил белые – выбеленные до прозрачно-серого, как и стены его странного жилища, - волосы.
- Так мне… можно войти?
Малфой вздрогнул, несколько секунд Гарри казалось, что он захлопнет дверь или предложит ему убираться прочь – и захлопнет дверь.
Затем отодвинулся, пропуская гостя.
Пробормотал заклинание, корзина влетела в тесную темную прихожую, чуть не сбив Гарри с ног. Дверь захлопнулась, где-то в глубине дома звякнул колокольчик.
В темноте, едва ли не на ощупь, с тоской вспоминая правила этикета, по которым не очень-то вежливо, едва переступив порог, орать «Люмос!», Гарри двинулся вперед. И вскоре оказался в гостиной. Точнее, некогда здесь была гостиная – а сейчас это была просторная, но необжитая комната с камином и дырой в потолке. Дыра, впрочем, имела свое предназначение – в неё и дальше – в головокружительную высоту маяка – поднималась винтовая лестница.
Гарри огляделся. Камин выглядел нечищеным лет сто. Обитый потертым синим бархатом диван лишился одной ножки, стоял криво и шатко. На круглом столике в углу высились картонные коробки. Полукруглые окна были завешены газетами, а там, где газет не хватило, старались артели пауков.
- Ты… здесь живешь?
- Как видишь, - ровным голосом проговорил Малфой, и лицо его осталось непроницаемым и отрешенным. Словно его не задевала собственная бедность. Да не бедность, а нищета. При этой мысли Гарри вспомнил о гоблине из Гринготтса.
- А твои родители? Они тоже здесь живут?
Драко сунул руки в карманы и посмотрел куда-то поверх плеча Гарри.
- Нет. Они живут в Малфой-Мэнор.
- Понятно, - сказал Гарри, хотя решительно ничего не понял, - значит… Живешь тут. И… эээ… как?
- Чаю? – внезапно осведомился Малфой.
- Что?
- Хочешь чаю?
Гарри оглядел диван и с сомнением покосился на хозяина.
- А тут… можно сесть?
- Да, - сказал Малфой.
Гарри сел, пружины в диване скрипнули, но выдержали, а из-за двери вырулил какой-то несуразный комок шерсти и, сопя, подкатил к гостю. Из зеленоватых зарослей густого меха, протягивая гостю поднос, торчали две тонкие ручонки. На подносе, рядом с кружкой, красовалось блюдце с двумя скукоженными печеньями.
- Прошу вас, - пискнул зеленый зверь, и Гарри вежливо кивнул.
- Благодарю.
Он взял кружку, а блюдце примостил у себя на коленях. Комок зеленой шерсти совершил странное движение, отдаленно напоминающее книксен, и укатил обратно. Там, за дверью в покосившихся петлях, вскоре раздалось звяканье посуды и свисток чайника.
- Это…? – Гарри поднес кружку к губам.
Малфой, присев на колченогий табурет напротив, мотнул головой в сторону кухни:
- Морская нечисть. Домовые в старинных русалочьих домах.
- Что же он у тебя делает? Ты не русалка, - Гарри осторожно усмехнулся и подул на чай.
Драко улыбнулся:
- Нет. Не русалка.
Гарри решил, что на этом Малфой свою тираду и закончит, но тот, подумав, добавил:
- Джонас тут живет. Он зажигает маяк.
- Вот как? А … ты тут один?
Малфой наклонился вперед, поставив локти на колени, низко опустив голову – так, что Гарри мог только разглядывать его макушку.
- Нет, - сказал Драко своим ботинкам.
Гарри осторожно откусил от печенья.
- Я живу со своим сыном, - сказал Драко, по-прежнему не поднимая головы, - и ты это знаешь, потому что принес корзину. Поттер.
Чертово печенье. Оно увязло в зубах, заполнив рот вкусом замазки и запахом имбиря и водорослей. Гарри пришлось сделать усилие, чтобы проглотить.
- Я не знал. Действительно ничего не знал. У тебя есть сын? Жена?
- Да, есть, - Малфой поднял на него взгляд, - у меня есть семья. Что в этом такого?
- Эти подарки, это для… твоей семьи? Почему?
- Что – почему?
- Ну, я… Я думал, что…
- У нас некоторые финансовые затруднения, - не без труда проговорил Драко.
- Правда? Я сегодня был в Гринготтс и там…
- Они ошиблись.
- Прости? Гоблины в банке – ошиблись?
- Они ошибаются. Это неправда. Неправда. И я думаю, что тебе пора.
Гарри поднялся, ничуть не удивленный тем, что Малфой, наконец, собрался с духом и решил его выгнать. Хороших манер белобрысое семейство требовало от других, себя таковыми редко утруждало.
- Ладно. Извини. Это не моё дело, да мне, честно говоря, и все равно. Джинни будет рада, что с еще одним адресом в этом году покончено, вот и всё.
- Ты поэтому сюда пришел?
- Конечно, - Гарри вгляделся в бледную физиономию, - а ты что вообразил? Что я вынюхиваю подробности ваших семейных дрязг?
- Нет у нас никаких дрязг, - отрезал Драко.
- Хорошо. Тогда тем более… Желаю приятного Рождества.
Он двинулся к выходу, чувствуя себя в своем праве, вынул палочку и произнес заклинание. При свете коридор оказался узким, пыльным, от пола до потолка были приколочены полки. Чего здесь только не валялось - банки, мотки веревки, керосиновые лампы, чугунные утюги, какие-то проржавевшие детали, жестяные коробки, даже пара пластмассовых пупсов.
- Драко? – Гарри у двери обернулся.
Тот стоял, освещенный жидкими тусклыми лучами из гостиной, стоял, не шевелясь. Только нижняя губа выпятилась пуще прежнего.
- А сколько лет твоему сыну?
Малфой заморгал, быстро-быстро, и даже оглянулся на комнату, как будто искал подмоги.
- Четыре года, - сказал он, наконец, без всякого выражения, разглядывая какую-то засохшую дрянь на полке рядом с собой.
Гарри дружелюбно – хотя и совершенно зря, потому что Драко на него все равно не смотрел, - улыбнулся.
- Ровесник моего младшего.
Эта новость никакого впечатления на Малфоя не произвела. Он только дергал плечами и топтался на месте, как будто сдерживаясь, чтобы не отправить Гарри наружу посредством магического пинка.
- До свидания, - Гарри проговорил уже без улыбки, но все так же мягко.
Он вышел, и ветер тут же бросился к нему, шлепнул по щеке, приник к спине, забравшись под куртку, взъерошил волосы, забил нос запахами соли и рыбного супа. Дверь за ним захлопнулась – может, от порыва ветра, а может, Драко в раздражении все-таки сотворил заклинание.
***
четверг, 23 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
среда, 22 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
22.10.2014 в 22:01
Пишет ~Фиона~:О праздниках
К ранее упомянутой статье об инициативе запрела Хеллоуина в России хочется добавить:
Допустим, Хеллоуин наши законотворцы считают американским праздником, развращающим умы детей. Копнуть глубже ни у кого не хватило мозгов... О том, что это еще и древний кельтский Самайн, а также День Мёртвых - и всё это в разных культурах и странах! Если запрещать Хеллоуин, то это надо идти по стопам католической церкви! Она этот праздник веками изжить пыталась! Собственно как и православная церковь - Масленицу... если Хеллоуин/Самайн это праздник последнего урожая, наступающей тьмы и грядущего холода, то Масленица это встреча Солнца, а блин не что иное, как солярный языческий символ! И что? Давайте заодно Масленицу запретим! Ваще языческий праздник! А что дальше? Новый год? Светский или языческий? Или вообще советская замена Рождеству? А Дед Мороз? давайте в первую очередь запретим их! Ведь это же языческий бог мороза, если быть точным. И не так уж был добр изначально... Да и само Рождество со всем его духом и Духами... Можно повернуть и как американский коммерческий праздник и как истинно православный, религиозный. Но и в том и в другом случае надо запретить наряжать ёлки! В православной традиции ёлки на Рождество не наряжают. А вот американцы и европейцы наряжают, ай-ай-ай! Ну и давайте вспомним, сколько в России приверженцев ислама... Как минимум весь Кавказ и Татарстан... И что теперь? Запретить и НГ и Рождество, чтобы не оскорблять их чуЙства видом бухих компаний в новогоднюю ночь по всей остальной России? Далее... календари с баранами изъять из продажи и запретить печатать! Ибо звери это символ восточного - китайского, японского, года! Это не в духе нынешней Росси! Ну и запретить фейерверки до кучи... Китайщина и американщина!
и еще... Вот грядут ноябрьские праздники... Кто-нить собирается чего-нить праздновать? И на зхрена, спрашивается, убирали 7 ноября? народ привык бухать по разным поводам - кто-то по поводу Октябрьской Революции, а кто-то (я в их числе, только не бухаю) по поводу гибели величайшей Империи... не важно на счет чего, но был очень веский повод! А убрали... Зато поставили 4 ноября? И чо? День Единорога лично у меня... Но в любом случае праздник ни фига не приживается....
Так я все к чему? Не надо запрещать людям праздники! Хотят дети страха и веселья в Хеллоин? Ну что в этом плохого?!!! Объясните, расскажите об истоках праздника, о древних традициях., и пусть праздник будет наполнен смыслом, а не коммерцией! И тыквы такие красивые..... 14 февраля? Блин, ну хочется людям сердечек зимой! ну что в этом плохого?!!! насаждать им ромашки летом? Не, ну пусть кто-то ромашки празднует, а кто-то сердечки. Да хоть всё вместе! Лишь бы радость в душе была от праздника! А какого - пусть уж каждый решит для себя сам!
URL записиК ранее упомянутой статье об инициативе запрела Хеллоуина в России хочется добавить:
Допустим, Хеллоуин наши законотворцы считают американским праздником, развращающим умы детей. Копнуть глубже ни у кого не хватило мозгов... О том, что это еще и древний кельтский Самайн, а также День Мёртвых - и всё это в разных культурах и странах! Если запрещать Хеллоуин, то это надо идти по стопам католической церкви! Она этот праздник веками изжить пыталась! Собственно как и православная церковь - Масленицу... если Хеллоуин/Самайн это праздник последнего урожая, наступающей тьмы и грядущего холода, то Масленица это встреча Солнца, а блин не что иное, как солярный языческий символ! И что? Давайте заодно Масленицу запретим! Ваще языческий праздник! А что дальше? Новый год? Светский или языческий? Или вообще советская замена Рождеству? А Дед Мороз? давайте в первую очередь запретим их! Ведь это же языческий бог мороза, если быть точным. И не так уж был добр изначально... Да и само Рождество со всем его духом и Духами... Можно повернуть и как американский коммерческий праздник и как истинно православный, религиозный. Но и в том и в другом случае надо запретить наряжать ёлки! В православной традиции ёлки на Рождество не наряжают. А вот американцы и европейцы наряжают, ай-ай-ай! Ну и давайте вспомним, сколько в России приверженцев ислама... Как минимум весь Кавказ и Татарстан... И что теперь? Запретить и НГ и Рождество, чтобы не оскорблять их чуЙства видом бухих компаний в новогоднюю ночь по всей остальной России? Далее... календари с баранами изъять из продажи и запретить печатать! Ибо звери это символ восточного - китайского, японского, года! Это не в духе нынешней Росси! Ну и запретить фейерверки до кучи... Китайщина и американщина!
и еще... Вот грядут ноябрьские праздники... Кто-нить собирается чего-нить праздновать? И на зхрена, спрашивается, убирали 7 ноября? народ привык бухать по разным поводам - кто-то по поводу Октябрьской Революции, а кто-то (я в их числе, только не бухаю) по поводу гибели величайшей Империи... не важно на счет чего, но был очень веский повод! А убрали... Зато поставили 4 ноября? И чо? День Единорога лично у меня... Но в любом случае праздник ни фига не приживается....
Так я все к чему? Не надо запрещать людям праздники! Хотят дети страха и веселья в Хеллоин? Ну что в этом плохого?!!! Объясните, расскажите об истоках праздника, о древних традициях., и пусть праздник будет наполнен смыслом, а не коммерцией! И тыквы такие красивые..... 14 февраля? Блин, ну хочется людям сердечек зимой! ну что в этом плохого?!!! насаждать им ромашки летом? Не, ну пусть кто-то ромашки празднует, а кто-то сердечки. Да хоть всё вместе! Лишь бы радость в душе была от праздника! А какого - пусть уж каждый решит для себя сам!
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
17.10.2014 в 15:05
Пишет Невеста Роз:Те, кто живет один, пожалуйста, не смотрите.
Особенно, если вы впечатлительны.
Я предупредила.
URL записиОсобенно, если вы впечатлительны.
Я предупредила.
вторник, 21 октября 2014
Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
16.10.2014 в 00:30
Пишет taty@nka:***
Работа. Кофе.
И дым с тоской.
Ты стала стервой?
Да нет... Другой.
Сомненья в пропасть,
улыбки маска.
И кто-то верит,
что в сердце сказка.
Всё больше фальши,
всё чаще пофиг.
Железней нервы....
и крепче кофе...
(с)
URL записиРабота. Кофе.
И дым с тоской.
Ты стала стервой?
Да нет... Другой.
Сомненья в пропасть,
улыбки маска.
И кто-то верит,
что в сердце сказка.
Всё больше фальши,
всё чаще пофиг.
Железней нервы....
и крепче кофе...
(с)
