Почему пауки? Почему нельзя было следовать за бабочками!
web.archive.org/web/20120621014812/http://snape...
Ключи наследника
Глава 1. Часть 1. Саламандра и черепаха
Я сам себя
Не обретаю в собственной груди;
Не только трон - я суть свою утратил
И впал в ничтожество.
Дж.Киттс,
«Гиперион»
- Это что? – Гарри оглядел расставленные на полу корзинки. Они заполнили всю приемную в Отделе Помощи и Содействия Сквибам и Малоимущим Магам (ОПСоСМАМаг – название еще хуже содержания, - не так часто встречается даже в Министерстве). Корзинки уходили в непроглядную даль ровными рядами и все были заполнены одинаковыми коробками конфет, свертками с носовыми платками, вязаными комками неопределенной формы, шевелящимися лягушками и дешевыми Самоочищающимися Губками. Последние пели. Не все и не хором – Слава Мерлину, но старательно и пискляво.
Миссис Поттер перешагнула одну, с особенным чувством завывавшую корзинку и подняла с пола бумажный пакет.
- Это рождественские подарки.
- Я вижу, - сухо отозвался её муж и незаметно пнул – ну, совсем легонечко, - выводивший очередную фальшивую ноту подарок.
- Конфеты, саморастягивающиеся свитера, само…
-…очищающиеся и гнусно орущие Губки. И для кого это все?
- Вот список, - Гермиона из угла показала ему длинный свиток, - рождественская благотворительная акция Министерства. Каждая малоимущая семья и каждая семья, где есть ребенок-сквиб, получит корзину с подарками.
- Ясно.
- Кому нужны эти дрянные Губки? – встрял Рон.
- Даже я взяла домой пару штук, - отрезала супруга.
Рон вздохнул.
- Мы собираемся на обед, - угрюмо сообщил Гарри, - пойдете?
- Ты же видишь, - Джинни вздохнула, - нас двое, а корзинок еще…
- Миллион миллиардов триллионов, - Джеймс вынырнул из-под её локтя, и она подхватила сына на руки, засмеявшись.
- Нет, сладкий, всего лишь пара тысяч.
- Поверить не могу, что все это кому-то пригодится, - буркнул Рон.
- Ты не успокоишься, пока не испортишь нам вечер, правда? Вот, купи что-нибудь перекусить и возвращайся. Только смени гнев на милость.
Гермиона сунула деньги в нагрудный карман его жилета и неласково чмокнула покрытую рыжеватой щетиной щеку.
- Мы скоро вернемся, - Рон ухватился за Гарри, словно за спасительную соломинку, и потащил его к двери.
Через час, с коробками китайской еды, банками шипучки в руках и с парой бутылочек пива в желудках, они вернулись в приемную ОПСоСМАМаг. Корзинок меньше не стало, губки молчали, а Джинни и Гермиона, хмурясь, изучали свой бесконечный пергамент.
- Что? Запутались в списках?
Рон присел на свободный от подарков край стола. Джеймс Сириус тут же забрался к нему на колени. Гарри расставил коробки на стульях.
Наклонился, чтобы поцеловать рассерженную жену, и, где-то между прикосновением губ к прохладной, нежной щеке и улыбкой, покосился на аккуратные строки списка.
- «Малфой»?! Это что, опечатка?
Джинни отодвинулась от него и уставилась в список.
- Да нет. Где ты увидел?
- Вот. Макквакус, Макензи, Мальхиседек. Малфой.
- Это… - его жена еще трогала пальцами место поцелуя, но глаза её уже бегали по строчкам с фамилиями.
- Ну, и что? В прошлом году они тоже были в списках, - сказала Гермиона, сдувая челку со лба.
- В списках сквибов?
- Почему это всех так интересует? – Рон поднял банку с шипучкой, - почему никого не интересует… еда? – он жестом фокусника открыл коробку.
Оттуда выпорхнул кривобокий бумажный дракончик, и Джеймс погнался за ним и по пути свернул несколько корзинок – поднялся обычный переполох. Наконец, когда все разобрали свои обеды, по нескольку раз поменяли свинину на говядину, а говядину на креветки, когда были открыты банки с газировкой и отловлены все новогодние драконы, Гермиона, жуя, сказала:
- Да, точно. Были и в прошлом году.
- И? – Гарри пошевелил палочкой в своей лапше, - почему?
- Да никто как-то особо… Наверное, содержать Малфой Мэнор стало накладно, - она ухмыльнулась.
- Ерунда, - убежденно заявил Рон, - все ушло на штрафы и взятки, после расследования-то. И после Азкабана.
- Да не было никакого расследования.
- Н-да? Это ты не знаешь просто.
- Ну хорошо, допустим. Во всяком случае, поверить, что Малфои – сквибы? О, нет.
- Точно, - Джинни закивала, - Джейми, дорогой, не надо баловаться с…
- ААААА!!!
Острый перец, который его сын пытался проткнуть палочкой, наконец, сдался на милость победителя и отправил свой прощальный привет. К чести Джеймса Сириуса следовало заметить, что он лишь заорал и подпрыгнул, и не пролил ни слезинки, не считая тех, что градом текли из пораженного перечным соком глаза. Джинни и Гермиона с должным хладнокровием бросились промывать боевую рану. Гермиона бормотала остужающее заклятие. Рон и Гарри, переглянувшись, сделали по большому глотку.
Во всей это суете подзабытый список одариваемых так и остался лежать на краю стула. Гарри поднял его.
Рон, заглянув ему через плечо, провел палочкой по «Мальхиседеку».
- Я думал, они уже… Того.
- Чего – того?
- Ну… это… вроде как, старинная история.
- Может, это семья привидений.
Напротив фамилии проступили ровненькие печатные буквы:
Каир, Аль-Джезари, 18, спросить тетушку Файрузу.
- Ах, это адрес?
- Разумеется, адрес, - Джинни, прижимая сына к себе, кивнула на пергамент, - это списки для доставщиков.
- Я думал, что совы будут разносить.
- Нет, это делают гномы. Добровольные помощники ОПСоСМАМаг.
- Ясно. Ну что, приятель, досталось тебе?
- Ага, - радостно сообщил Джейми, - я чуть не умер.
- Во всяком случае, глазом рискнул. В следующий раз будь осторожен. У этих перцев жуткий характер. Помню, я однажды попал в истори…
Гарри дотронулся палочкой до нужной строки.
Тесс, Шотландия, дом 12 по Чапель-стрит.
NB звонить 4,5 раза.
***
На следующий год адрес был таким:
Лонг Мидоу, Уэльс, дом 17 по Ангор-стрит.
Звонить 4,5 раза.
***
А год спустя он не выдержал.
В списке по прежнему была только фамилия, и новый адрес:
Солуэй Хилл, Шотландия, дом 10.
Звонить 4,5 раза.
- Сколько можно переезжать? – сказал он скорее самому себе, но Джинни услышала.
- Что? Что ты сказал, милый?
- Малфой, - с неохотой проговорил Гарри, разглядывая ровные буквы. Куда подевалось название улицы? Или проклятый Солуэй Хилл состоял всего из одной улицы? Десяток домов, жмущихся друг к другу посреди каменистых, покрытых вереском и всякой низкорослой дрянью, пустошей. Море, такое серое, неласковое, хмурое, что впору запроситься с берега на борт любого суденышка, пусть даже плывущего прямиком в Азкабан.
Мерлин Великий, о чем это я? Дурь какая.
- Малфой, - повторил он, сворачивая пергамент и возвращая его Гермионе, - опять в этих списках. И что это означает, «4,5 раза», горгулья его забери?
- Честно говоря, - Джинни выпрямилась, провела тыльной стороной ладони по брови, - мы даже не знаем, о каком конкретно Малфое здесь написано.
- Три года дарили им подарки и даже не задумывались?
- Это список малоимущих, - Гермиона НЕ оправдывалась, и, как всегда, когда она это НЕ делала, в словах её были и вина, и вызов, - а уж как они в нем оказались - не наше дело.
- Я думал, ОПСоСМАМаг занимается тем, что…
- Гарри, подай мне вот этот мешочек. Спасибо, - если за эти годы Гермиона оправдываться так и не научилась, то Джинни в совершенстве овладела искусством переводить разговор.
Гарри не мог в точности сказать, раздражает это его или забавляет. Во всяком случае, он никогда не настаивал на продолжении.
Это было мудро с его стороны, он так считал. Мудро, зрело и правильно.
И тем более сейчас…
- Я просто думал, что в Министерстве хоть что-то об этом знают, - слова вырвались прежде, чем он смог сполна насладиться собственной мудростью.
- Конкретно о Малфое – ничего, - буркнула Гермиона.
К счастью, на втором году рождественского одаривания, до ОПСоСМАМаг дошла вся неприятная правда о пою… об орущих во всю глотку Губках. В корзинках стало больше конфет и странных шерстяных комочков. В некоторых появились игрушки. И даже книги. Простенькие, дешевые раскраски с прыгающими со страницу на страницу жабами и хорьками. Мило, но мало – сказал нетактичный Рон, но в прошлом году он сломался и в ОПСоСМАМаг теперь заглядывал только по большой необходимости, и уж точно – не в канун Рождества.
А еще грелки для ушей (самонагревающиеся, но упорно молчащие), курительный табак и мягкие самоподползающие тапки – воображения Гарри не хватало, чтобы представить себе Люциуса с трубкой и в тапочках или Нарциссу в уродливых меховых наушниках. Он усмехнулся – в том числе и неотвязности этих мыслей.
Почему, ради всего волшебного, каждое Рождество вместо того, чтобы подумать о подарках для детей, жены, Молли и всех остальных – он думает о Ма… об этом?
- Н-ну. И где его корзинка?
- Чья корзинка, Гарри?
- Малфоя.
- Что?
Обе женщины подняли головы.
- Я отнесу. Не все же гномам мучиться, - и Гарри Поттер улыбнулся своей самой фальшивой, самой неискренней улыбкой.
***
- Не думаю, что эта идея мне нравится, - Джинни присела на край его стола, и Гарри, вздохнув, отодвинул стопку бумаг, - но, если ты хочешь…
- Мне просто интересно, - пробурчал он, утыкаясь в длинный список заклятий.
- Интересно - что?
- Не знаю. Почему все так… все так случилось. И почему, - он поскреб висок кончиком пера, - почему «звонить четыре с половиной раза».
Джинни наклонилась к нему – близко-близко, он чувствовал её запах – сладкой выпечки, луговых цветов.
- Эй. Эй, ты мне все бумаги свалишь.
- А я не пытаюсь порядок навести, - она тихонько фыркнула, - «четыре с половиной раза». Да мало ли у волшебников причуд. У чистокровных – тем более. Неужели это самая странная?
Гарри снял очки и смотрел в её глаза, замечая искорки золотого и серого: словно вкрапления пирита и слюды в теплом камне.
- Нет. Не самая.
- Обещаешь вернуться к ужину?
- Обещаю даже раньше.
- Как насчет еще… кое-чего?
- Гм? Ты имеешь в виду безумный, головокружительный…
Джинни наклонилась еще ближе, и свитки пергамента с верхней стопки все-таки скатились на пол. Гарри было все равно, потому что теплые губы коснулись его рта, и он обхватил руками её голову, под пальцами у него было мягко, и шелковисто, и нежно, и…
Она чуть отодвинулась. Золотых искорок стало определенно больше. Джинни коротко засмеялась:
- Безумный, головокружительный поход в Гринготтс, о да.
Гарри несколько секунд растерянно моргал. Потом медленно откинулся в кресле и так же медленно, скорчив гримасу, нацепил очки обратно.
- Я про закладную совсем забыл.
- Ну так я напоминаю. Милый.
- Отлично, - буркнул он, - Малфой, вернуться к ужину, и успеть в банк. Получу награду как самый быстрый волшебник в мире?
Джинни, соскочив со стола и одергивая юбку, только хихикнула:
- Награду? Я что-нибудь придумаю.
***
Гоблин за стойкой был из молодых – лет триста, не больше. За ухом у него торчало гусиное перо с обгрызенным, почерневшим кончиком. На носу криво и нелепо сидели очки. На жилетном кармане, так же криво, была прицеплена табличка –
«Шорох Райт, ассистент младшего помощника по закладным», буквы в имени и фамилии то и дело переползали с места на место.
Гарри вообще не был уверен, что прочел правильно.
- Вот здесь, - загнутый коготь постучал по пустой строке, - и здесь. И здесь.
Гарри вывел все три подписи волшебным пером. Положил на прилавок монетки и, ожидая, что Шорох их пересчитает, уставился на сырые стены.
- Значит, Рождество, - неопределенно промямлил гоблин, пряча бумагу в сейф, - Рождество, значит.
- Да, - сухо отозвался Гарри. Разговорчивостью служащие банка никогда не блистали, а значит, гоблин либо был сильно не в духе, либо… А что «либо»? Он просто был не в духе.
Гарри прикинул, стоит ли быстренько сотворить какое-нибудь защитное заклинание, когда гоблин, вздохнув, продолжил:
- До вас вот, например, была эта… как её? Миссис Малфой. Все носит и носит. Носит и носит.
- Что носит?
- Фамильные драгоценности, вот что. Браслетики, кольца, подвесочки, брелочки. В каждом считай, что по пяти заклинаний на все случаи жизни. Умаешься даже расколдовывать. А она все носит, - гоблин почесал зеленую поросль на затылке и неуверенно добавил, - и носит. Фря какая.
- Миссис Малфой? Нарцисса Малфой?
- Да нет же. Та, которая, вот вы говорите, отсидела… поди, и не знает, что эта творит. Это жена ихняя.
Гарри даже головой потряс, но ничего не прояснилось.
- Чья жена?
- Да ихнего сыночка. Был такой. Ходил тут. Белобрысый. Как все они. Задерет подбородок и шляется. Но, правду сказать, бранзулетками не раскидывался. А тут. Жена его. Изумру-у-уды, - с осуждением протянул Шорох, - за сущие кнаты отдает. А кому отдает? Нам отдает, - тут он невольно улыбнулся.
Было видно, как в молодом гоблине боролись два глубоких, искренних чувства – любовь к наживе и осуждение мотовства.
Поскольку ни одно из чувств победить не могло, зеленая его физиономия застыла в каком-то неопределенном выражении. От натуги у него даже уши слега шевелились.
- Жена младшего Малфоя?
- Да-с. Снесла сюда полсундука, и еще понесет. Вот как бывает. Ходют и ходют. Носют и носют.
- М-да, - Гарри посмотрел на кучку непересчитанных кнатов.
Если бы ему не попался этот разговорчивый Шорох, он бы ничего не знал до конца своего короткого путешествия.
Теперь, вроде, все было ясно: Панси (а кто еще может быть?) успешно проматывает состояние своего муженька, старшие Малфои влачат жалкое существование где-то на севере Шотландии.
Гарри шагнул на улицу и подставил лицо колючему декабрьскому ветру.
«Белые павлины, - подумал он, - Павлины. Ну надо же».
***
Солуэй Хилл оказался крошечным стылым поселком. Несколько домов вдоль улицы без названия. Почта и кафе – в единственном двухэтажном доме из почерневшего кирпича. Заброшенная часовня на пригорке.
Гарри прошел по нырявшему вниз холму, миновал почту, длинный низенький палисад, и дома закончились. В низине перед ним торчала выкрашенная в зеленый цвет телефонная будка. Дорога, петляя, уходила к морю.
Он зашагал по мелкому красноватому щебню, ни о чем особенно не размышляя. Ветер приносил запахи морских глубин и холодной, тяжелой воды. В местах, подобных Солуэй Хилл, море было не видом с открытки, не соединением запахов, звуков – оно становилось живым, огромным существом, что стоит прямо за спиной и дышит то ровно, то прерывисто, и вот-вот обхватит своими скользкими многотонными лапами.
Так, с ощущением моря за плечами, хотя и двигаясь через холмы к нему навстречу, он добрался до развилки. И, наконец, увидел дом номер десять.
Чтобы его не перепутали с (несуществующими, впрочем) домами номер девять и одиннадцать, к калитке прибили проржавевший номер. Калитка была приоткрыта, забор, весь опутанный вьюнком и ежевикой, никаких видов не скрывал.
Дом номер десять в Солуэй Хилл оказался маяком. Заброшенным, судя по облезлой краске и гниющим доскам крыльца.
Маяк состоял из сложенной из белого камня вышки и низенького, довольно убого строения вокруг. Тут и там просела крыша, тут и там окна съехали к самой земле, но кое-где крышу и стены подпирали длинные шесты из плавня – больше всего эта выбеленная ветром и солью конструкция смахивала на пышно присборенную балетную пачку.
Под его ботинками доски крыльца слегка застонали. Гарри поставил корзину и потянулся к замызганной веревочке, свисавшей рядом с дверью. На несколько мгновений замер. Четыре с половиной раза?..
Пожал плечами и взялся за узелок на конце веревки.
Прежде чем он успел что-нибудь сделать, раздалась первая мелодичная трель. Затем – еще одна. И еще. Гарри выпустил веревку, но трель продолжилась. Наконец, после паузы, началась и резко оборвалась.
Стало тихо. За спиной шелестели жухлые зимние травинки и где-то вдали, хрипло и раздраженно, переругивались чайки.
Но в доме, несмотря на точнехонько исполненное пожелание насчет четырех с половиной звонков – не раздалось ни звука. Ни шороха, ни скрипа, ни движения. Ничего.
Хотя он был немного разочарован и даже слегка разозлен, Гарри чувствовал и смутное облегчение: что тут поделаешь.
Малфои уехали, оставив заклятие на звонке, вновь отправились в неведомое, явно не слишком веселое, путешествие.
Белые павлины. Мерлин ты мой.
Гарри постоял, раскачиваясь с пятки на носок. Поддавшись необъяснимому хулиганскому порыву, приложил ухо к деревянной двери. Показалось, что слышит, как жучки прогрызают свои ходы во влажной, разбухшей плоти древесины. Да море зашумело сильнее, пойманное в ловушку между ухом и доской.
И в тот момент, когда он закрыл глаза, чтобы лучше прислушаться, дверь распахнулась.
Дверь открывалась внутрь, а потому, хотя и успев отпрянуть, и даже удержать равновесие, Гарри, должно быть, выглядел перед хозяином весьма глупо. Впрочем, и сам хозяин маяка…
- Малфой? – и в ту же секунду Гарри чуть не шлепнул себя по физиономии, потому что более идиотского возгласа для того, кто только что пытался попасть в дом Малфоев, и выдумать было нельзя.
Но перед ним стоял вовсе не Люциус.
Гарри сощурился, по старой памяти собирая себя, сжимаясь, словно для обороны, а то и для атаки.
Перед ним стоял тот, кто, по идее, должен проматывать фамильные драгоценности в злачных магических местах. Он так и подумал – «злачных».
В это определение маяк Солуэй Хилл не входил.
Драко смотрел настороженно, хоть и без агрессии. Ухватился за ручку двери, словно опасаясь выпустить её из пальцев и потерять контроль над (уже очевидно, что непрошенным) гостем.
Гарри пошевелил плечами, пытаясь расслабиться, вдохнул, поднял корзинку двумя руками.
- Вот.
Драко таращился на него поверх пестрых свертков и трепыхавшейся на ветру полоски серпантина.
- Это рождественская акция, - Гарри кашлянул, - ОПСоСМАМаг раздает рождественские корзинки. На… на Рождество. В-общем. С Рождеством.
Он вяло подумал о том, сколько раз еще сможет произнести «рождество» в одном коротеньком предложении, прежде, чем почувствует себя окончательно и бесповоротно – идиотом-номер-один-в-волшебном-мире.
Малфой неуверенно улыбнулся. Улыбка оказалась странной: она тронула только губы, так и не добравшись до глаз.
- Спасибо, - просто сказал он.
Ветер все еще трепал несчастную позолоченную ленточку, а Гарри смотрел на знакомое – и оказавшееся вдруг таким чужим – лицо.
С годами Драко стал… Похожим на Люциуса? Нет, не так. Лицо его, длинное, породистое, с большим подбородком, все же не было лицом отца. Нос короче, чем у Люциуса, без хищной горбинки. Высокие, казавшиеся даже чуть вдавленными, скулы. Пухлая нижняя губа, мягкая линия рта. Даже складки у губ не делали его жестким или жестоким. Глубоко посаженные глаза, и дугами, не вразлет - брови.
Лицо это сейчас было закрытым, замкнутым – словно Драко смотрел не столько на Поттера, сколько в самого себя.
Это выражение малфоева лица он тоже помнил – с того года, когда ему довелось спасти мир…
И Драко. Да. И его тоже, вместе со всеми остальными.
Гарри, тряхнув головой, наконец, опустил корзину. Малфой не сделал движения, чтобы забрать. Все так же стоял, вцепившись в ручку двери, и ветер шевелил белые – выбеленные до прозрачно-серого, как и стены его странного жилища, - волосы.
- Так мне… можно войти?
Малфой вздрогнул, несколько секунд Гарри казалось, что он захлопнет дверь или предложит ему убираться прочь – и захлопнет дверь.
Затем отодвинулся, пропуская гостя.
Пробормотал заклинание, корзина влетела в тесную темную прихожую, чуть не сбив Гарри с ног. Дверь захлопнулась, где-то в глубине дома звякнул колокольчик.
В темноте, едва ли не на ощупь, с тоской вспоминая правила этикета, по которым не очень-то вежливо, едва переступив порог, орать «Люмос!», Гарри двинулся вперед. И вскоре оказался в гостиной. Точнее, некогда здесь была гостиная – а сейчас это была просторная, но необжитая комната с камином и дырой в потолке. Дыра, впрочем, имела свое предназначение – в неё и дальше – в головокружительную высоту маяка – поднималась винтовая лестница.
Гарри огляделся. Камин выглядел нечищеным лет сто. Обитый потертым синим бархатом диван лишился одной ножки, стоял криво и шатко. На круглом столике в углу высились картонные коробки. Полукруглые окна были завешены газетами, а там, где газет не хватило, старались артели пауков.
- Ты… здесь живешь?
- Как видишь, - ровным голосом проговорил Малфой, и лицо его осталось непроницаемым и отрешенным. Словно его не задевала собственная бедность. Да не бедность, а нищета. При этой мысли Гарри вспомнил о гоблине из Гринготтса.
- А твои родители? Они тоже здесь живут?
Драко сунул руки в карманы и посмотрел куда-то поверх плеча Гарри.
- Нет. Они живут в Малфой-Мэнор.
- Понятно, - сказал Гарри, хотя решительно ничего не понял, - значит… Живешь тут. И… эээ… как?
- Чаю? – внезапно осведомился Малфой.
- Что?
- Хочешь чаю?
Гарри оглядел диван и с сомнением покосился на хозяина.
- А тут… можно сесть?
- Да, - сказал Малфой.
Гарри сел, пружины в диване скрипнули, но выдержали, а из-за двери вырулил какой-то несуразный комок шерсти и, сопя, подкатил к гостю. Из зеленоватых зарослей густого меха, протягивая гостю поднос, торчали две тонкие ручонки. На подносе, рядом с кружкой, красовалось блюдце с двумя скукоженными печеньями.
- Прошу вас, - пискнул зеленый зверь, и Гарри вежливо кивнул.
- Благодарю.
Он взял кружку, а блюдце примостил у себя на коленях. Комок зеленой шерсти совершил странное движение, отдаленно напоминающее книксен, и укатил обратно. Там, за дверью в покосившихся петлях, вскоре раздалось звяканье посуды и свисток чайника.
- Это…? – Гарри поднес кружку к губам.
Малфой, присев на колченогий табурет напротив, мотнул головой в сторону кухни:
- Морская нечисть. Домовые в старинных русалочьих домах.
- Что же он у тебя делает? Ты не русалка, - Гарри осторожно усмехнулся и подул на чай.
Драко улыбнулся:
- Нет. Не русалка.
Гарри решил, что на этом Малфой свою тираду и закончит, но тот, подумав, добавил:
- Джонас тут живет. Он зажигает маяк.
- Вот как? А … ты тут один?
Малфой наклонился вперед, поставив локти на колени, низко опустив голову – так, что Гарри мог только разглядывать его макушку.
- Нет, - сказал Драко своим ботинкам.
Гарри осторожно откусил от печенья.
- Я живу со своим сыном, - сказал Драко, по-прежнему не поднимая головы, - и ты это знаешь, потому что принес корзину. Поттер.
Чертово печенье. Оно увязло в зубах, заполнив рот вкусом замазки и запахом имбиря и водорослей. Гарри пришлось сделать усилие, чтобы проглотить.
- Я не знал. Действительно ничего не знал. У тебя есть сын? Жена?
- Да, есть, - Малфой поднял на него взгляд, - у меня есть семья. Что в этом такого?
- Эти подарки, это для… твоей семьи? Почему?
- Что – почему?
- Ну, я… Я думал, что…
- У нас некоторые финансовые затруднения, - не без труда проговорил Драко.
- Правда? Я сегодня был в Гринготтс и там…
- Они ошиблись.
- Прости? Гоблины в банке – ошиблись?
- Они ошибаются. Это неправда. Неправда. И я думаю, что тебе пора.
Гарри поднялся, ничуть не удивленный тем, что Малфой, наконец, собрался с духом и решил его выгнать. Хороших манер белобрысое семейство требовало от других, себя таковыми редко утруждало.
- Ладно. Извини. Это не моё дело, да мне, честно говоря, и все равно. Джинни будет рада, что с еще одним адресом в этом году покончено, вот и всё.
- Ты поэтому сюда пришел?
- Конечно, - Гарри вгляделся в бледную физиономию, - а ты что вообразил? Что я вынюхиваю подробности ваших семейных дрязг?
- Нет у нас никаких дрязг, - отрезал Драко.
- Хорошо. Тогда тем более… Желаю приятного Рождества.
Он двинулся к выходу, чувствуя себя в своем праве, вынул палочку и произнес заклинание. При свете коридор оказался узким, пыльным, от пола до потолка были приколочены полки. Чего здесь только не валялось - банки, мотки веревки, керосиновые лампы, чугунные утюги, какие-то проржавевшие детали, жестяные коробки, даже пара пластмассовых пупсов.
- Драко? – Гарри у двери обернулся.
Тот стоял, освещенный жидкими тусклыми лучами из гостиной, стоял, не шевелясь. Только нижняя губа выпятилась пуще прежнего.
- А сколько лет твоему сыну?
Малфой заморгал, быстро-быстро, и даже оглянулся на комнату, как будто искал подмоги.
- Четыре года, - сказал он, наконец, без всякого выражения, разглядывая какую-то засохшую дрянь на полке рядом с собой.
Гарри дружелюбно – хотя и совершенно зря, потому что Драко на него все равно не смотрел, - улыбнулся.
- Ровесник моего младшего.
Эта новость никакого впечатления на Малфоя не произвела. Он только дергал плечами и топтался на месте, как будто сдерживаясь, чтобы не отправить Гарри наружу посредством магического пинка.
- До свидания, - Гарри проговорил уже без улыбки, но все так же мягко.
Он вышел, и ветер тут же бросился к нему, шлепнул по щеке, приник к спине, забравшись под куртку, взъерошил волосы, забил нос запахами соли и рыбного супа. Дверь за ним захлопнулась – может, от порыва ветра, а может, Драко в раздражении все-таки сотворил заклинание.
***
Ключи наследника
Глава 1. Часть 1. Саламандра и черепаха
Я сам себя
Не обретаю в собственной груди;
Не только трон - я суть свою утратил
И впал в ничтожество.
Дж.Киттс,
«Гиперион»
- Это что? – Гарри оглядел расставленные на полу корзинки. Они заполнили всю приемную в Отделе Помощи и Содействия Сквибам и Малоимущим Магам (ОПСоСМАМаг – название еще хуже содержания, - не так часто встречается даже в Министерстве). Корзинки уходили в непроглядную даль ровными рядами и все были заполнены одинаковыми коробками конфет, свертками с носовыми платками, вязаными комками неопределенной формы, шевелящимися лягушками и дешевыми Самоочищающимися Губками. Последние пели. Не все и не хором – Слава Мерлину, но старательно и пискляво.
Миссис Поттер перешагнула одну, с особенным чувством завывавшую корзинку и подняла с пола бумажный пакет.
- Это рождественские подарки.
- Я вижу, - сухо отозвался её муж и незаметно пнул – ну, совсем легонечко, - выводивший очередную фальшивую ноту подарок.
- Конфеты, саморастягивающиеся свитера, само…
-…очищающиеся и гнусно орущие Губки. И для кого это все?
- Вот список, - Гермиона из угла показала ему длинный свиток, - рождественская благотворительная акция Министерства. Каждая малоимущая семья и каждая семья, где есть ребенок-сквиб, получит корзину с подарками.
- Ясно.
- Кому нужны эти дрянные Губки? – встрял Рон.
- Даже я взяла домой пару штук, - отрезала супруга.
Рон вздохнул.
- Мы собираемся на обед, - угрюмо сообщил Гарри, - пойдете?
- Ты же видишь, - Джинни вздохнула, - нас двое, а корзинок еще…
- Миллион миллиардов триллионов, - Джеймс вынырнул из-под её локтя, и она подхватила сына на руки, засмеявшись.
- Нет, сладкий, всего лишь пара тысяч.
- Поверить не могу, что все это кому-то пригодится, - буркнул Рон.
- Ты не успокоишься, пока не испортишь нам вечер, правда? Вот, купи что-нибудь перекусить и возвращайся. Только смени гнев на милость.
Гермиона сунула деньги в нагрудный карман его жилета и неласково чмокнула покрытую рыжеватой щетиной щеку.
- Мы скоро вернемся, - Рон ухватился за Гарри, словно за спасительную соломинку, и потащил его к двери.
Через час, с коробками китайской еды, банками шипучки в руках и с парой бутылочек пива в желудках, они вернулись в приемную ОПСоСМАМаг. Корзинок меньше не стало, губки молчали, а Джинни и Гермиона, хмурясь, изучали свой бесконечный пергамент.
- Что? Запутались в списках?
Рон присел на свободный от подарков край стола. Джеймс Сириус тут же забрался к нему на колени. Гарри расставил коробки на стульях.
Наклонился, чтобы поцеловать рассерженную жену, и, где-то между прикосновением губ к прохладной, нежной щеке и улыбкой, покосился на аккуратные строки списка.
- «Малфой»?! Это что, опечатка?
Джинни отодвинулась от него и уставилась в список.
- Да нет. Где ты увидел?
- Вот. Макквакус, Макензи, Мальхиседек. Малфой.
- Это… - его жена еще трогала пальцами место поцелуя, но глаза её уже бегали по строчкам с фамилиями.
- Ну, и что? В прошлом году они тоже были в списках, - сказала Гермиона, сдувая челку со лба.
- В списках сквибов?
- Почему это всех так интересует? – Рон поднял банку с шипучкой, - почему никого не интересует… еда? – он жестом фокусника открыл коробку.
Оттуда выпорхнул кривобокий бумажный дракончик, и Джеймс погнался за ним и по пути свернул несколько корзинок – поднялся обычный переполох. Наконец, когда все разобрали свои обеды, по нескольку раз поменяли свинину на говядину, а говядину на креветки, когда были открыты банки с газировкой и отловлены все новогодние драконы, Гермиона, жуя, сказала:
- Да, точно. Были и в прошлом году.
- И? – Гарри пошевелил палочкой в своей лапше, - почему?
- Да никто как-то особо… Наверное, содержать Малфой Мэнор стало накладно, - она ухмыльнулась.
- Ерунда, - убежденно заявил Рон, - все ушло на штрафы и взятки, после расследования-то. И после Азкабана.
- Да не было никакого расследования.
- Н-да? Это ты не знаешь просто.
- Ну хорошо, допустим. Во всяком случае, поверить, что Малфои – сквибы? О, нет.
- Точно, - Джинни закивала, - Джейми, дорогой, не надо баловаться с…
- ААААА!!!
Острый перец, который его сын пытался проткнуть палочкой, наконец, сдался на милость победителя и отправил свой прощальный привет. К чести Джеймса Сириуса следовало заметить, что он лишь заорал и подпрыгнул, и не пролил ни слезинки, не считая тех, что градом текли из пораженного перечным соком глаза. Джинни и Гермиона с должным хладнокровием бросились промывать боевую рану. Гермиона бормотала остужающее заклятие. Рон и Гарри, переглянувшись, сделали по большому глотку.
Во всей это суете подзабытый список одариваемых так и остался лежать на краю стула. Гарри поднял его.
Рон, заглянув ему через плечо, провел палочкой по «Мальхиседеку».
- Я думал, они уже… Того.
- Чего – того?
- Ну… это… вроде как, старинная история.
- Может, это семья привидений.
Напротив фамилии проступили ровненькие печатные буквы:
Каир, Аль-Джезари, 18, спросить тетушку Файрузу.
- Ах, это адрес?
- Разумеется, адрес, - Джинни, прижимая сына к себе, кивнула на пергамент, - это списки для доставщиков.
- Я думал, что совы будут разносить.
- Нет, это делают гномы. Добровольные помощники ОПСоСМАМаг.
- Ясно. Ну что, приятель, досталось тебе?
- Ага, - радостно сообщил Джейми, - я чуть не умер.
- Во всяком случае, глазом рискнул. В следующий раз будь осторожен. У этих перцев жуткий характер. Помню, я однажды попал в истори…
Гарри дотронулся палочкой до нужной строки.
Тесс, Шотландия, дом 12 по Чапель-стрит.
NB звонить 4,5 раза.
***
На следующий год адрес был таким:
Лонг Мидоу, Уэльс, дом 17 по Ангор-стрит.
Звонить 4,5 раза.
***
А год спустя он не выдержал.
В списке по прежнему была только фамилия, и новый адрес:
Солуэй Хилл, Шотландия, дом 10.
Звонить 4,5 раза.
- Сколько можно переезжать? – сказал он скорее самому себе, но Джинни услышала.
- Что? Что ты сказал, милый?
- Малфой, - с неохотой проговорил Гарри, разглядывая ровные буквы. Куда подевалось название улицы? Или проклятый Солуэй Хилл состоял всего из одной улицы? Десяток домов, жмущихся друг к другу посреди каменистых, покрытых вереском и всякой низкорослой дрянью, пустошей. Море, такое серое, неласковое, хмурое, что впору запроситься с берега на борт любого суденышка, пусть даже плывущего прямиком в Азкабан.
Мерлин Великий, о чем это я? Дурь какая.
- Малфой, - повторил он, сворачивая пергамент и возвращая его Гермионе, - опять в этих списках. И что это означает, «4,5 раза», горгулья его забери?
- Честно говоря, - Джинни выпрямилась, провела тыльной стороной ладони по брови, - мы даже не знаем, о каком конкретно Малфое здесь написано.
- Три года дарили им подарки и даже не задумывались?
- Это список малоимущих, - Гермиона НЕ оправдывалась, и, как всегда, когда она это НЕ делала, в словах её были и вина, и вызов, - а уж как они в нем оказались - не наше дело.
- Я думал, ОПСоСМАМаг занимается тем, что…
- Гарри, подай мне вот этот мешочек. Спасибо, - если за эти годы Гермиона оправдываться так и не научилась, то Джинни в совершенстве овладела искусством переводить разговор.
Гарри не мог в точности сказать, раздражает это его или забавляет. Во всяком случае, он никогда не настаивал на продолжении.
Это было мудро с его стороны, он так считал. Мудро, зрело и правильно.
И тем более сейчас…
- Я просто думал, что в Министерстве хоть что-то об этом знают, - слова вырвались прежде, чем он смог сполна насладиться собственной мудростью.
- Конкретно о Малфое – ничего, - буркнула Гермиона.
К счастью, на втором году рождественского одаривания, до ОПСоСМАМаг дошла вся неприятная правда о пою… об орущих во всю глотку Губках. В корзинках стало больше конфет и странных шерстяных комочков. В некоторых появились игрушки. И даже книги. Простенькие, дешевые раскраски с прыгающими со страницу на страницу жабами и хорьками. Мило, но мало – сказал нетактичный Рон, но в прошлом году он сломался и в ОПСоСМАМаг теперь заглядывал только по большой необходимости, и уж точно – не в канун Рождества.
А еще грелки для ушей (самонагревающиеся, но упорно молчащие), курительный табак и мягкие самоподползающие тапки – воображения Гарри не хватало, чтобы представить себе Люциуса с трубкой и в тапочках или Нарциссу в уродливых меховых наушниках. Он усмехнулся – в том числе и неотвязности этих мыслей.
Почему, ради всего волшебного, каждое Рождество вместо того, чтобы подумать о подарках для детей, жены, Молли и всех остальных – он думает о Ма… об этом?
- Н-ну. И где его корзинка?
- Чья корзинка, Гарри?
- Малфоя.
- Что?
Обе женщины подняли головы.
- Я отнесу. Не все же гномам мучиться, - и Гарри Поттер улыбнулся своей самой фальшивой, самой неискренней улыбкой.
***
- Не думаю, что эта идея мне нравится, - Джинни присела на край его стола, и Гарри, вздохнув, отодвинул стопку бумаг, - но, если ты хочешь…
- Мне просто интересно, - пробурчал он, утыкаясь в длинный список заклятий.
- Интересно - что?
- Не знаю. Почему все так… все так случилось. И почему, - он поскреб висок кончиком пера, - почему «звонить четыре с половиной раза».
Джинни наклонилась к нему – близко-близко, он чувствовал её запах – сладкой выпечки, луговых цветов.
- Эй. Эй, ты мне все бумаги свалишь.
- А я не пытаюсь порядок навести, - она тихонько фыркнула, - «четыре с половиной раза». Да мало ли у волшебников причуд. У чистокровных – тем более. Неужели это самая странная?
Гарри снял очки и смотрел в её глаза, замечая искорки золотого и серого: словно вкрапления пирита и слюды в теплом камне.
- Нет. Не самая.
- Обещаешь вернуться к ужину?
- Обещаю даже раньше.
- Как насчет еще… кое-чего?
- Гм? Ты имеешь в виду безумный, головокружительный…
Джинни наклонилась еще ближе, и свитки пергамента с верхней стопки все-таки скатились на пол. Гарри было все равно, потому что теплые губы коснулись его рта, и он обхватил руками её голову, под пальцами у него было мягко, и шелковисто, и нежно, и…
Она чуть отодвинулась. Золотых искорок стало определенно больше. Джинни коротко засмеялась:
- Безумный, головокружительный поход в Гринготтс, о да.
Гарри несколько секунд растерянно моргал. Потом медленно откинулся в кресле и так же медленно, скорчив гримасу, нацепил очки обратно.
- Я про закладную совсем забыл.
- Ну так я напоминаю. Милый.
- Отлично, - буркнул он, - Малфой, вернуться к ужину, и успеть в банк. Получу награду как самый быстрый волшебник в мире?
Джинни, соскочив со стола и одергивая юбку, только хихикнула:
- Награду? Я что-нибудь придумаю.
***
Гоблин за стойкой был из молодых – лет триста, не больше. За ухом у него торчало гусиное перо с обгрызенным, почерневшим кончиком. На носу криво и нелепо сидели очки. На жилетном кармане, так же криво, была прицеплена табличка –
«Шорох Райт, ассистент младшего помощника по закладным», буквы в имени и фамилии то и дело переползали с места на место.
Гарри вообще не был уверен, что прочел правильно.
- Вот здесь, - загнутый коготь постучал по пустой строке, - и здесь. И здесь.
Гарри вывел все три подписи волшебным пером. Положил на прилавок монетки и, ожидая, что Шорох их пересчитает, уставился на сырые стены.
- Значит, Рождество, - неопределенно промямлил гоблин, пряча бумагу в сейф, - Рождество, значит.
- Да, - сухо отозвался Гарри. Разговорчивостью служащие банка никогда не блистали, а значит, гоблин либо был сильно не в духе, либо… А что «либо»? Он просто был не в духе.
Гарри прикинул, стоит ли быстренько сотворить какое-нибудь защитное заклинание, когда гоблин, вздохнув, продолжил:
- До вас вот, например, была эта… как её? Миссис Малфой. Все носит и носит. Носит и носит.
- Что носит?
- Фамильные драгоценности, вот что. Браслетики, кольца, подвесочки, брелочки. В каждом считай, что по пяти заклинаний на все случаи жизни. Умаешься даже расколдовывать. А она все носит, - гоблин почесал зеленую поросль на затылке и неуверенно добавил, - и носит. Фря какая.
- Миссис Малфой? Нарцисса Малфой?
- Да нет же. Та, которая, вот вы говорите, отсидела… поди, и не знает, что эта творит. Это жена ихняя.
Гарри даже головой потряс, но ничего не прояснилось.
- Чья жена?
- Да ихнего сыночка. Был такой. Ходил тут. Белобрысый. Как все они. Задерет подбородок и шляется. Но, правду сказать, бранзулетками не раскидывался. А тут. Жена его. Изумру-у-уды, - с осуждением протянул Шорох, - за сущие кнаты отдает. А кому отдает? Нам отдает, - тут он невольно улыбнулся.
Было видно, как в молодом гоблине боролись два глубоких, искренних чувства – любовь к наживе и осуждение мотовства.
Поскольку ни одно из чувств победить не могло, зеленая его физиономия застыла в каком-то неопределенном выражении. От натуги у него даже уши слега шевелились.
- Жена младшего Малфоя?
- Да-с. Снесла сюда полсундука, и еще понесет. Вот как бывает. Ходют и ходют. Носют и носют.
- М-да, - Гарри посмотрел на кучку непересчитанных кнатов.
Если бы ему не попался этот разговорчивый Шорох, он бы ничего не знал до конца своего короткого путешествия.
Теперь, вроде, все было ясно: Панси (а кто еще может быть?) успешно проматывает состояние своего муженька, старшие Малфои влачат жалкое существование где-то на севере Шотландии.
Гарри шагнул на улицу и подставил лицо колючему декабрьскому ветру.
«Белые павлины, - подумал он, - Павлины. Ну надо же».
***
Солуэй Хилл оказался крошечным стылым поселком. Несколько домов вдоль улицы без названия. Почта и кафе – в единственном двухэтажном доме из почерневшего кирпича. Заброшенная часовня на пригорке.
Гарри прошел по нырявшему вниз холму, миновал почту, длинный низенький палисад, и дома закончились. В низине перед ним торчала выкрашенная в зеленый цвет телефонная будка. Дорога, петляя, уходила к морю.
Он зашагал по мелкому красноватому щебню, ни о чем особенно не размышляя. Ветер приносил запахи морских глубин и холодной, тяжелой воды. В местах, подобных Солуэй Хилл, море было не видом с открытки, не соединением запахов, звуков – оно становилось живым, огромным существом, что стоит прямо за спиной и дышит то ровно, то прерывисто, и вот-вот обхватит своими скользкими многотонными лапами.
Так, с ощущением моря за плечами, хотя и двигаясь через холмы к нему навстречу, он добрался до развилки. И, наконец, увидел дом номер десять.
Чтобы его не перепутали с (несуществующими, впрочем) домами номер девять и одиннадцать, к калитке прибили проржавевший номер. Калитка была приоткрыта, забор, весь опутанный вьюнком и ежевикой, никаких видов не скрывал.
Дом номер десять в Солуэй Хилл оказался маяком. Заброшенным, судя по облезлой краске и гниющим доскам крыльца.
Маяк состоял из сложенной из белого камня вышки и низенького, довольно убого строения вокруг. Тут и там просела крыша, тут и там окна съехали к самой земле, но кое-где крышу и стены подпирали длинные шесты из плавня – больше всего эта выбеленная ветром и солью конструкция смахивала на пышно присборенную балетную пачку.
Под его ботинками доски крыльца слегка застонали. Гарри поставил корзину и потянулся к замызганной веревочке, свисавшей рядом с дверью. На несколько мгновений замер. Четыре с половиной раза?..
Пожал плечами и взялся за узелок на конце веревки.
Прежде чем он успел что-нибудь сделать, раздалась первая мелодичная трель. Затем – еще одна. И еще. Гарри выпустил веревку, но трель продолжилась. Наконец, после паузы, началась и резко оборвалась.
Стало тихо. За спиной шелестели жухлые зимние травинки и где-то вдали, хрипло и раздраженно, переругивались чайки.
Но в доме, несмотря на точнехонько исполненное пожелание насчет четырех с половиной звонков – не раздалось ни звука. Ни шороха, ни скрипа, ни движения. Ничего.
Хотя он был немного разочарован и даже слегка разозлен, Гарри чувствовал и смутное облегчение: что тут поделаешь.
Малфои уехали, оставив заклятие на звонке, вновь отправились в неведомое, явно не слишком веселое, путешествие.
Белые павлины. Мерлин ты мой.
Гарри постоял, раскачиваясь с пятки на носок. Поддавшись необъяснимому хулиганскому порыву, приложил ухо к деревянной двери. Показалось, что слышит, как жучки прогрызают свои ходы во влажной, разбухшей плоти древесины. Да море зашумело сильнее, пойманное в ловушку между ухом и доской.
И в тот момент, когда он закрыл глаза, чтобы лучше прислушаться, дверь распахнулась.
Дверь открывалась внутрь, а потому, хотя и успев отпрянуть, и даже удержать равновесие, Гарри, должно быть, выглядел перед хозяином весьма глупо. Впрочем, и сам хозяин маяка…
- Малфой? – и в ту же секунду Гарри чуть не шлепнул себя по физиономии, потому что более идиотского возгласа для того, кто только что пытался попасть в дом Малфоев, и выдумать было нельзя.
Но перед ним стоял вовсе не Люциус.
Гарри сощурился, по старой памяти собирая себя, сжимаясь, словно для обороны, а то и для атаки.
Перед ним стоял тот, кто, по идее, должен проматывать фамильные драгоценности в злачных магических местах. Он так и подумал – «злачных».
В это определение маяк Солуэй Хилл не входил.
Драко смотрел настороженно, хоть и без агрессии. Ухватился за ручку двери, словно опасаясь выпустить её из пальцев и потерять контроль над (уже очевидно, что непрошенным) гостем.
Гарри пошевелил плечами, пытаясь расслабиться, вдохнул, поднял корзинку двумя руками.
- Вот.
Драко таращился на него поверх пестрых свертков и трепыхавшейся на ветру полоски серпантина.
- Это рождественская акция, - Гарри кашлянул, - ОПСоСМАМаг раздает рождественские корзинки. На… на Рождество. В-общем. С Рождеством.
Он вяло подумал о том, сколько раз еще сможет произнести «рождество» в одном коротеньком предложении, прежде, чем почувствует себя окончательно и бесповоротно – идиотом-номер-один-в-волшебном-мире.
Малфой неуверенно улыбнулся. Улыбка оказалась странной: она тронула только губы, так и не добравшись до глаз.
- Спасибо, - просто сказал он.
Ветер все еще трепал несчастную позолоченную ленточку, а Гарри смотрел на знакомое – и оказавшееся вдруг таким чужим – лицо.
С годами Драко стал… Похожим на Люциуса? Нет, не так. Лицо его, длинное, породистое, с большим подбородком, все же не было лицом отца. Нос короче, чем у Люциуса, без хищной горбинки. Высокие, казавшиеся даже чуть вдавленными, скулы. Пухлая нижняя губа, мягкая линия рта. Даже складки у губ не делали его жестким или жестоким. Глубоко посаженные глаза, и дугами, не вразлет - брови.
Лицо это сейчас было закрытым, замкнутым – словно Драко смотрел не столько на Поттера, сколько в самого себя.
Это выражение малфоева лица он тоже помнил – с того года, когда ему довелось спасти мир…
И Драко. Да. И его тоже, вместе со всеми остальными.
Гарри, тряхнув головой, наконец, опустил корзину. Малфой не сделал движения, чтобы забрать. Все так же стоял, вцепившись в ручку двери, и ветер шевелил белые – выбеленные до прозрачно-серого, как и стены его странного жилища, - волосы.
- Так мне… можно войти?
Малфой вздрогнул, несколько секунд Гарри казалось, что он захлопнет дверь или предложит ему убираться прочь – и захлопнет дверь.
Затем отодвинулся, пропуская гостя.
Пробормотал заклинание, корзина влетела в тесную темную прихожую, чуть не сбив Гарри с ног. Дверь захлопнулась, где-то в глубине дома звякнул колокольчик.
В темноте, едва ли не на ощупь, с тоской вспоминая правила этикета, по которым не очень-то вежливо, едва переступив порог, орать «Люмос!», Гарри двинулся вперед. И вскоре оказался в гостиной. Точнее, некогда здесь была гостиная – а сейчас это была просторная, но необжитая комната с камином и дырой в потолке. Дыра, впрочем, имела свое предназначение – в неё и дальше – в головокружительную высоту маяка – поднималась винтовая лестница.
Гарри огляделся. Камин выглядел нечищеным лет сто. Обитый потертым синим бархатом диван лишился одной ножки, стоял криво и шатко. На круглом столике в углу высились картонные коробки. Полукруглые окна были завешены газетами, а там, где газет не хватило, старались артели пауков.
- Ты… здесь живешь?
- Как видишь, - ровным голосом проговорил Малфой, и лицо его осталось непроницаемым и отрешенным. Словно его не задевала собственная бедность. Да не бедность, а нищета. При этой мысли Гарри вспомнил о гоблине из Гринготтса.
- А твои родители? Они тоже здесь живут?
Драко сунул руки в карманы и посмотрел куда-то поверх плеча Гарри.
- Нет. Они живут в Малфой-Мэнор.
- Понятно, - сказал Гарри, хотя решительно ничего не понял, - значит… Живешь тут. И… эээ… как?
- Чаю? – внезапно осведомился Малфой.
- Что?
- Хочешь чаю?
Гарри оглядел диван и с сомнением покосился на хозяина.
- А тут… можно сесть?
- Да, - сказал Малфой.
Гарри сел, пружины в диване скрипнули, но выдержали, а из-за двери вырулил какой-то несуразный комок шерсти и, сопя, подкатил к гостю. Из зеленоватых зарослей густого меха, протягивая гостю поднос, торчали две тонкие ручонки. На подносе, рядом с кружкой, красовалось блюдце с двумя скукоженными печеньями.
- Прошу вас, - пискнул зеленый зверь, и Гарри вежливо кивнул.
- Благодарю.
Он взял кружку, а блюдце примостил у себя на коленях. Комок зеленой шерсти совершил странное движение, отдаленно напоминающее книксен, и укатил обратно. Там, за дверью в покосившихся петлях, вскоре раздалось звяканье посуды и свисток чайника.
- Это…? – Гарри поднес кружку к губам.
Малфой, присев на колченогий табурет напротив, мотнул головой в сторону кухни:
- Морская нечисть. Домовые в старинных русалочьих домах.
- Что же он у тебя делает? Ты не русалка, - Гарри осторожно усмехнулся и подул на чай.
Драко улыбнулся:
- Нет. Не русалка.
Гарри решил, что на этом Малфой свою тираду и закончит, но тот, подумав, добавил:
- Джонас тут живет. Он зажигает маяк.
- Вот как? А … ты тут один?
Малфой наклонился вперед, поставив локти на колени, низко опустив голову – так, что Гарри мог только разглядывать его макушку.
- Нет, - сказал Драко своим ботинкам.
Гарри осторожно откусил от печенья.
- Я живу со своим сыном, - сказал Драко, по-прежнему не поднимая головы, - и ты это знаешь, потому что принес корзину. Поттер.
Чертово печенье. Оно увязло в зубах, заполнив рот вкусом замазки и запахом имбиря и водорослей. Гарри пришлось сделать усилие, чтобы проглотить.
- Я не знал. Действительно ничего не знал. У тебя есть сын? Жена?
- Да, есть, - Малфой поднял на него взгляд, - у меня есть семья. Что в этом такого?
- Эти подарки, это для… твоей семьи? Почему?
- Что – почему?
- Ну, я… Я думал, что…
- У нас некоторые финансовые затруднения, - не без труда проговорил Драко.
- Правда? Я сегодня был в Гринготтс и там…
- Они ошиблись.
- Прости? Гоблины в банке – ошиблись?
- Они ошибаются. Это неправда. Неправда. И я думаю, что тебе пора.
Гарри поднялся, ничуть не удивленный тем, что Малфой, наконец, собрался с духом и решил его выгнать. Хороших манер белобрысое семейство требовало от других, себя таковыми редко утруждало.
- Ладно. Извини. Это не моё дело, да мне, честно говоря, и все равно. Джинни будет рада, что с еще одним адресом в этом году покончено, вот и всё.
- Ты поэтому сюда пришел?
- Конечно, - Гарри вгляделся в бледную физиономию, - а ты что вообразил? Что я вынюхиваю подробности ваших семейных дрязг?
- Нет у нас никаких дрязг, - отрезал Драко.
- Хорошо. Тогда тем более… Желаю приятного Рождества.
Он двинулся к выходу, чувствуя себя в своем праве, вынул палочку и произнес заклинание. При свете коридор оказался узким, пыльным, от пола до потолка были приколочены полки. Чего здесь только не валялось - банки, мотки веревки, керосиновые лампы, чугунные утюги, какие-то проржавевшие детали, жестяные коробки, даже пара пластмассовых пупсов.
- Драко? – Гарри у двери обернулся.
Тот стоял, освещенный жидкими тусклыми лучами из гостиной, стоял, не шевелясь. Только нижняя губа выпятилась пуще прежнего.
- А сколько лет твоему сыну?
Малфой заморгал, быстро-быстро, и даже оглянулся на комнату, как будто искал подмоги.
- Четыре года, - сказал он, наконец, без всякого выражения, разглядывая какую-то засохшую дрянь на полке рядом с собой.
Гарри дружелюбно – хотя и совершенно зря, потому что Драко на него все равно не смотрел, - улыбнулся.
- Ровесник моего младшего.
Эта новость никакого впечатления на Малфоя не произвела. Он только дергал плечами и топтался на месте, как будто сдерживаясь, чтобы не отправить Гарри наружу посредством магического пинка.
- До свидания, - Гарри проговорил уже без улыбки, но все так же мягко.
Он вышел, и ветер тут же бросился к нему, шлепнул по щеке, приник к спине, забравшись под куртку, взъерошил волосы, забил нос запахами соли и рыбного супа. Дверь за ним захлопнулась – может, от порыва ветра, а может, Драко в раздражении все-таки сотворил заклинание.
***
-
-
13.02.2024 в 11:19Хотел бы поделиться с вами своим недавним опытом поиска проверенного автосервиса в Оренбурге. После многочисленных обращений, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — AutoLife 56.
Что мне особенно понравилось в АвтоЛайф, так это мастерство специалистов каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только с учетом всех требований решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили компетентные советы по его дальнейшему обслуживанию.
Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько трудно порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете проверенный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на АвтоЛайф 56, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают каждый день, с утра до вечера, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.
Надеюсь, мой опыт окажется важным для кого-то из вас. Буду рад получить ваш фидбек, если решите воспользоваться услугами AutoLife.
Техническое обслуживание
Перечень ссылок
Не минуйте: сервис AutoLife56 — ваш надежный партнер в мире авторемонта в Оренбурге Вашему вниманию советуем достойный внимания автосервис в Оренбурге - автосервис AutoLife Откройте для себя о АвтоЛайф 56: почему мы в ремонте автомобилях в Оренбурге Знакомство о AutoLife56: почему мы в уходе за автомобилях в Оренбурге Знакомство о автосервисе AutoLife: почему мы в обслуживании автомобилях в Оренбурге bc18125